Гнев и Голод - стр. 63
Удивительно, насколько силён был этот проклятый ублюдок. Откинуть оборотня, пусть даже полу-обращённого, мало кому удавалось. Вальдман бросился на него опять, на этот раз надеясь на мощный удар сверху, однако Чёрный увернулся, и верберд только-только успел отскочить от ответного удара топором под рёбра. Лезвие всё же слегка полоснуло его по животу.
Невозможно описать схватку демона с демоном. Никому не подвластно представить эту жестокую пляску двух порождений тьмы. Та скорость, с которой они уворачивались, парировали, контратаковали, обрушивали друг на друга удары, разрывали и сокращали дистанцию походила на движение ядерных частиц в бесконечном танце случайности.
Казалось, они разорвались на молекулы, силились с природой и теперь старались одним атомным дождём не схлестнуться с другим. Поединок протекал сквозь измерения, где время было не властно над пространством, а пространство над временем. Ещё немного, и они должны были бы потерять сами себя в этом движении.
В таких случаях, в поединках побеждает воля, и на этот раз, воля оказалась на стороне оборотня.
Он как раз обеими лапами давил на топор, лежащий на горле врага, когда Чёрный достал кинжал и с хрустом вонзил его прямо между медвежьих рёбер. Верберд взревел от боли, но не ослабил хватку. Наконец он отпрянул от рукояти, когда орк перестал сопротивляться.
Вальдман вернулся в человеческое обличие, схватил пальцами рукоять и вытащил кинжал из своей плоти. Перед глазами заплясали кровавые мухи, из раны хлынула кровь. Стрелок подполз к лежащему орку, взглянул в серые глаза, занёс клинок для решительного удара в сердце…
…и остановился.
Клеймо на правом плече, два скрещенных серпа, такими же узорами был расшит и шатёр в долине. Жирные красные черты были глубокими бороздами выжжены в чёрной коже, заметные даже теперь, под слоем крови и времени.
***
Его забрали давным-давно, ещё в далёком детстве. Коснулись зелёной кожи калёным железом, затем пытали, морили голодом и бессонницей, сводили с ума. А потом долго дрессировали, как тупое, бессловесное оружие. Чья-то злая воля натравливала его на людей, на орков, на всё живое долгие годы. Маленькому существу оставили шрам на всю жизнь, на теле и на душе.
А потом выкинули в горы, спустили с цепи, оставили одного наедине с собой. Он убивал, чтобы есть, и ел, чтобы убивать, он карабкался вверх лестнице, утопая в крови своих собратьев, пока не стал вожаком. Он не хотел этого, но, никак не мог вытравить из своей головы голоса, приказывающие ему убивать.
Но он был умён, был умён тогда и остался умён и сейчас. Он знал, что единственный способ избавиться от пульсирующей жилки в его мозгу – это избавиться от себя самого. Его воля, его ненависть заставляли искать достойного врага для того, чтобы прекратить страдания, и он его нашёл. Теперь его сердце спокойно, спокойно, потому что не двигается.