Гнев и Голод - стр. 36
– Охотно верю, – с лёгкой улыбкой подтвердил Даэвин.
Вальдман, Грод и некоторые из солдат, что были чуть опытнее, уставились на эльфа с вытянутыми лицами, эльф в ответ лишь хитро глядел в глубину костра.
– Фамилию только сейчас узнал, кстати…– продолжил он.
Вальдман развернулся к гостям с пивом, на паренька было жалко смотреть.
– Как же так?! – его голос уже начинал дрожать, – она же сказала, что я первый, что я её единственный милый!
Громовыми раскатами солдатский хохот разнёсся от костра и, словно яростный горячий суховей, пролетел над всеми позициями вплоть до стен. Затем исчез под сводами раскатистых гор, иногда отзываясь внизу короткими смешками и весёлыми слёзными вздохами.
Когда все закончили ржать, Вальдман, покачав головой, произнёс:
– Да, друг мой, не хочу тебя огорчать…
– Парень, спешу тебя разочаровать! – Грод был настроен вставить свой талер в разговор, – эта самая частая фраза во всей Империи, поверь лучше на слово!
При этих словах раскат повторился с новой силой, парень совсем опустил голову.
– А вы с ней…ну, – его конфуз отливался на лице яркой малиновой краской, -…тоже?
– Не переживай, парень, – Вальдман похлопал юного ловеласа по плечу, – у всех подобное случается. Любовь – ладно, главное – заразу не подхватить. Брось ты печалиться, лучше скажите, ребята, есть выпить у кого?
Внезапно оказалось, что салаги пришли не с пустыми руками: из их карманов, как из засады, показались склянки, пузырьки и бутылки. Заботливые матушки со всех провинций среди всех перемен сохранили старую добрую традицию: слать своим отпрыскам по гарнизонам чудесную ячменную водку.
Ей они могли делиться с товарищами или согреваться холодными ночами, перечитывая в письмах предупреждения о каком-нибудь дяде Шульце, который напился и замёрз в сугробе, написанные знакомым аккуратным тёплым почерком.
Вечер близился к концу, чинный рубиновый закат освещал довольные разгорячённые лица, поющие солдатские песенки, от которых вяли уши, а с холмов поднимался озорной ветерок. Он нёс собой интересную, очень интересную ночь.
Орки орали в сторону Каценберга разные пакости с тех пор, как бедное солнышко спряталось за горизонтом, чтобы не видеть это зрелище. Они надеялись спровоцировать заносчивых людишек на драку, но, поскольку ни один умалишённый так и не выстрелил, а те господа, что считались ветеранами, ещё и орали им что-то в ответ, зеленокожие быстро утомились и нехотя разошлись по своим делам.
Потом всю ночь ущелье пылало красным пламенем походных костров. Небо мерцало оранжевым облачным куполом, словно под ним горела в адском пламени небольшая страна. Каждый час зарево усиливалось, и кто-то уже даже начал беспокоиться о скором начале штурме.