Гнев и Голод - стр. 13
С тех пор они начали быстро меняться и, недоверчиво сначала, но тянуться к людям. Полюбили движение шестерёнок, оно стало для молодых гоблинов чем-то вроде маяка. У них появилось то, ради чего можно было жить, и тогда они начали творить.
Затем стали учиться у людей, переняли их язык, отринув навсегда свой старый грубый диалект, за исключением имён, и, в конце концов, за ними начисто закрепилась слава лучших мастеров механики во всей Империи. Никто, кроме них, не мог так тонко чувствовать причудливые формы, создаваемые вращением законов мироздания.
Позднее многие из имперских учёных мужей приходили к единому мнению, что гоблины верили твёрдо и чётко: их душа является зеркальным отражением всех мыслимых и немыслимых движимых форм. Другими словами, эти бесята всегда знали, как работает механизм, ибо точно так же на данный момент работала их психика.
Последним ощутимым толчком к их стремительной социальной революции стала химия. Оказалось, что крепкий алкоголь усиливает их умственную деятельность, хоть и распаляет стремление к разрушению. Конечно же, они стали пить, как бешеные, но работали при этом абсолютно на износ, создавая и совершенствуя себя, насколько у них хватало мощности.
От их религии сегодня почти ничего не осталось, разве что лишь презрение к собственной жизни. Именно поэтому они отдавали тому, чем они занимаются, все силы без остатка. Горя на работе, они создавали прекрасные, чудесные механические и химические соединения. Преуспели они и в создании эликсиров, влияющих на чувства, чистых лекарств, наркотиков и много-много другого.
Именно они изобрели и начали производить в империи порох. Фейерверки, ракеты, гранаты стали выходить из-под земли на рынки городов Империи. О том, каков был от этого результат в руках людей, догадаться не трудно.
Если на сегодняшний день попытаться хоть на минуту представить себе обычного гоблина, хотя не сильно понятно, зачем, то этого попросту невозможно будет сделать без висящих на нём и запрятанных везде, где только можно, пузырьков, колб, мешочков, склянок, металлических шариков с фитилями и всего такого прочего.
Сказать, что гоблин не может жить без своих препаратов – это неверно, точнее будет заметить, что гоблин, по сути своей, и есть сочетание самих этих препаратов. Его зелья меняют ему настроение по желанию, играют на чувствах и делают много чего ещё, оставляя, конечно, мерзкий характер.
И ещё тягу к самовыражению через саморазрушение, оно проявляется у гоблинов совершенно по-разному, особенно если его, гоблина, как следует, хорошенько, с выдумкой разозлить.