Гнев и Голод - стр. 10
Дело в том, что он, Вальдман, в своём роде был один, единственный урсолак во всём мире, по крайней мере, в известных пределах Империи. Ему нравилось, когда его называли просто «верберд»: привычнее для людей и приятнее для уха, хоть и напоминало по звучанию о дальних и нелюбимых им родственниках.
Медведи по своей природе достаточно спокойные и миролюбивые одиночки, которых не особо волнует окружающая фауна. Однако они наблюдательны, чуют свой интерес на огромном расстоянии и, если их разозлить, способны очень на многое. А если эти качества добавить к достаточно азартному человеку, которому мешает жить его скверный характер, то получается весьма взрывоопасное сочетание.
Авантюризм, смешанный с беспросветным стремлением метаться в большом мире сделают жизнь любого либо чертовски удивительной, либо очень короткой.
Вот и сейчас побег Вальдмана из рук бургомистра стоил градоначальнику двадцати талеров и бутылки отличной водки, неплохое дополнение к деньгам в тайнике. Стрелок уже неоднократно думал про себя, что, если оборотней убивает серебро, то вербердов, непременно, губит золото, и то, не убивая, просто заставляя делать глупости.
Но, как бы там ни было, сейчас Вальдман был абсолютно уверен, что до ночи ему можно спокойно поспать, и что через неделю ему точно будет чем занять себя.
А утром затянутся его последние раны….
***
Сплошное белёсое небо молочной пеной растянулось над мрачными холмами и низвергало вниз на землю такой яростный ливень, что его капли могли бы сшибать пролетающих мимо птиц. Видимость вокруг становилась очень смутной, будто свет, собираясь в глазах, не отражал картину мира, но лишь издавал вместо этого печальный «бульк».
Даже самое лёгкое дуновение ветра сейчас наполняло воздух собачьим холодом. Такой дождь каждый раз начисто смывает желание жить.
Вальдману сейчас как никогда хотелось сидеть у тёплого камина в бревенчатой таверне на пропахшем пивом кресле. А не идти по широкому тракту, разбрасывая в стороны комья грязи и издавая смешные хлюпающие звуки, открыто заявляющие, что любому, кто их издаёт, явно не до смеха.
Это хорошо, что верберды мало подвержены болезням и ядам. Иначе воспаление лёгких и гайморит были бы неотъемлемым спутником всей его, Вальдмана, оставшейся жизни, которую он даже прекратить бы по своей воле не смог. Однако холод, косой дождь и ветер прямо в лицо оборотни и не оборотни чувствуют на себе очень хорошо.
Настроение у Вальдмана было поганое: хоть теперь дела с жаждой и были улажены, однако сам стрелок считал, что пиво всё же будет предпочтительнее воды. И голод, конечно же, всё ещё оставался вечным спутником холода. Вальдман думал о том, что можно вечно держаться на собственной живучести, но никто не гарантирует, что при этом не будешь ничего чувствовать.