Гнев Цезаря - стр. 1
© Сушинский Б. И., 2015
© ООО «Издательство „Вече“», 2015
© ООО «Издательство „Вече“», электронная версия, 2015
Часть первая
Ни для одного солдата война не завершается с ее завершением. Она до конца дней вновь и вновь загоняет его на минные поля собственной памяти.
Автор
Декабрь 1948 года. Сицилия.
Вилла «Центурион» на побережье залива Аугусты
Линкор «Джулио Чезаре» уходил из военной гавани Аугусты на закате.
Огромный корабль – один из мощнейших «плавучих фортов» мира – покидал последний в своей истории итальянский порт стоянки, униженно опустив зачехленные стволы орудий главного калибра, с почерневшими и словно бы уменьшившимися от позора башнями – некогда грозными и, как представлялось членам его команды, несокрушимыми.
Да, побывав в свое время на борту линкора, дуче Муссолини так и назвал его – «плавучим фортом на подступах к Италии». А потом добавил: «Я хочу, чтобы мои моряки знали: благодаря таким „фортам“ наше правительство намерено сделать берега Апеннин неприступными. Мы создадим такой флот, что ни одна вражеская эскадра не посмеет врываться в наши священные воды!»
И «фюреру итальянцев» верили: таких кораблей действительно будет много; и дуче в самом деле вернет их родине былое величие Древнего Рима. Во всяком случае, лично он, Умберто Сантароне, тогда еще лейтенант Королевского флота, не сомневался в таком будущем Италии, как не сомневаются в пророчествах Священного Писания.
Намерения дуче действительно казались благими, однако он попросту не успел: слишком уж фюрер Германии поторопился со своим «наполеоновским» походом на Россию, перечеркнув своим безумными планами историю не только Третьего рейха, но и Новой Римской империи. Впрочем, это уже высокая политика, над превратностями которой, как и над превратностями собственной судьбы, Сантароне задумываться не любил.
Яростный поклонник военного величия Древнего Рима, его славы и традиций, он и самого себя воспринимал не просто солдатом, но… легионером. Поэтому-то во время войны каждое задание он выполнял с таким настроем, словно шел в бой в составе увенчанного славой Седьмого легиона, которым, по преданию, когда-то командовал его предок; или же выходил на гладиаторскую арену.
Кстати, как раз теперь он вспомнил: именно после этого посещения Муссолини у линкора – в развитие давней флотской традиции римлян – появился боевой девиз: «Чтобы выдержать любой удар!..»
– А ведь в эти минуты линкор напоминает легионера, приговоренного к казни по канонам децимации[1], – мрачно и теперь уже вслух проговорил корвет-капитан[2] Сантароне, напомнив своему собеседнику барону фон Шмидту, что начинал-то он в свое время морскую службу именно там, на борту гордого и непобедимого «Джулио Чезаре»[3].
– В этом сравнении что-то есть, – мрачновато поддержал его оберштурмбаннфюрер СС фон Шмидт, с вызывающей суровостью следивший за тем, чтобы и сейчас, спустя несколько лет после роспуска «охранных отрядов партии»[4], к нему все еще обращались, прибегая к эсэсовскому чину и, конечно же, без уточнения «бывший». – А если учесть, какое имя он носит на борту… Нет, судьба к нему явно несправедлива.
– Но мы всегда должны помнить: этот корабль сражался, как подобает легионеру и римлянину; как нам завещано было предками, – воинственно потряс Сантароне поднятыми вверх кулаками. – И не его вина, что…
Захлебнувшись так и не произнесенными словами, старый моряк вскинул подбородок и, поиграв желваками, попытался сдержать набежавшие слезы. Вот только устоять перед ними все же не удалось.
Тем временем линкор, эта стальная громадина, с единственной и кажущейся совершенно бесполезной мачтой, медленно проплывал вдоль скалистого мыса, протяжными гудками прощаясь с сицилийским побережьем.
Для корвет-капитана не было тайной, что теперь, уже с представителями международной миссии по репарациям, взятыми на борт в Аугусте, «Джулио Чезаре» предстояло пройти мимо берегов Калабрии; точно такими же заунывными гудками попрощаться со смотрителем маяка на мысе Санта-Мария-ди-Леука и, не заходя больше ни в один итальянский порт, покинуть территориальные воды страны в районе пролива Отранто. Подчиняясь международному соглашению о компенсациях за потери победителей в прошедшей войне, итальянские власти передавали этот корабль русским, команда которых должна была принять его на нейтральной территории – на албанской военно-морской базе во Влёре.