Гнев Бога - стр. 54
Иешуа прибитый, придавленный к нему толпой, оглушённый криками, всё-таки успел заметить, что Мессия не замечал слабых стариков. Иешуа не перестал верить в Мессию, обожать его, но какой-то странный дух противоречия заставил юношу раскрыть уста и кощунственно сказать:
– Покаяние хорошо, но разве только это может приблизить Царствие Божие?
Иоанн услышал странные слова юноши и вперил в него быстрый, удивлённый взгляд.
– Что ты хочешь сказать?
– Ну, вот кто-то покаялся. И перестал грешить. Но вот на дороге увидел, что люди избивали человека, и прошёл мимо. Неужели такой человек может приблизить Царствие Божие?
Изумлённый Иоанн наклонился к Иешуа, внешне ничем не примечательному юноше, но говорившему смело и разумно. Его восторженный вид говорил, что он верил в то, что Иоанн Мессия. Только слова Иешуа доказывали обратное.
Креститель ниже наклонился к юноше, раздражённый тем, что тот беседовал с ним, как с равным. Зло крикнул:
– А что же ещё нужно для тех, кто покаялся?!
– Я думаю, что нужно жалеть обиженных и слабых людей , – кротко ответил Иешуа и указал на калек.
Иоанн ещё более придя в ярость от этих глупых слов, воскликнул:
– Да разве ты не знаешь, что они прокляты Богом за свои грехи! И кто ты такой, чтобы судить так?
– Я из Назарета. Иешуа сын Иосифа.
– Ну и иди, Иешуа из Назарета, пожалей грешников. Они тебе руки – ноги поломают! Сразу видно по тебе: блаженный и расслабленный!
Иоанн с презрением отвернулся от юноши. А кто-то из калек, обиженный равнодушием Иоанна, обратив свой взгляд на маленького Иешуа, возопил, показывая на него пальцем:
– Вот Мессия! Вижу над ним руку Бога!
Растерянный Иешуа метнулся в гущу толпы и долго не мог отдышаться. Он знал, что всегда был последним из последних и равным по духу этим убогим людям, потому и понимал их.
В это время наверху, перед жертвенником происходила обязательная предпраздничная церемония: проклятие и изгнание из земли израильской козла отпущения.
Два тщательно вымытых белых козла были подведены к первосвященнику Анне. Тот с помощью простого жребия выбрал одного из них в жертву за весь иудейский народ и, возложив на его голову руки, обратил взгляд в сторону блистающих золотом ворот Храма.
Левиты быстро зарезали и ободрали козла, разрубили его на части и положили куски мяса на жертвенный огонь для всесожжения. Только после этого Анна с лицом торжественным повернулся ко второму животному и сильным жестом простёр к нему свои руки, грозно крикнул:
– Вот тварь, которую я проклинаю от имени всего народа Израиля!
Козёл мелко жуя жвачку, обратил маленькие фиолетового цвета глазки на первосвященника и чуть качнул рогатой головой. В этом жесте козла в сочетании с его неторопливым жеванием жвачки было столько разумной иронии и даже насмешливости, что Анна в изумлении замолчал и, подавшись вперёд, настороженно всмотрелся в рогатую морду. А потом, в явном замешательстве, сделал вокруг себя загребающий жест руками, а потом сильно толкнул их в сторону козла.