Гнев ангелов - стр. 46

– Много лет назад двенадцать таких же, как вы, граждан проголосовали за пожизненное заключение для мистера Уилсона. Вследствие определенных юридических формальностей, подробности которых я не уполномочен обсуждать с вами, присяжные искренне поверили, что эта мера позволит воспрепятствовать Абрахаму Уилсону совершать преступления и дальше. Как это ни трагично, они ошиблись. Уилсон оказался способен снова нанести удар, убить, чтобы удовле-творить жажду крови. Теперь мы знаем единственный способ помешать Уилсону снова убить. Это казнь на электрическом стуле. Конечно, мы не вернем Реймонда Торпа, но можем спасти жизнь другим людям, которые в противном случае могут стать следующими жертвами ответчика.

Ди Силва прошелся вдоль ложи, глядя в глаза каждому присяжному.

– Я пообещал, что этот процесс не отнимет у вас много времени, и скажу почему. Ответчик, сидящий на той скамье, безжалостно убил человека. Он признался в убийстве. Но даже если бы и не признался, у нас достаточно свидетелей, видевших, как Абрахам Уилсон хладнокровно покончил с тем, кого считал врагом. И свидетелей этих более сотни. Давайте остановимся на слове «хладнокровно». Убийство по любой причине омерзительно – мне и вам, разумеется, тоже, – но иногда убийства совершаются по причинам, которые, по крайней мере нам, бывают понятны. Скажем, если кто-то, вооружившись, угрожает вашим родным и любимым: ребенку, мужу или жене. Если при вас есть пистолет, можете нажать спусковой крючок, чтобы спасти жизнь дорогого вам человека. Конечно, никто не одобрит подобных действий, но, по крайней мере, можно понять причину. Возьмем другой пример: если среди ночи вас внезапно разбудил бандит, угрожающий вашей жизни, и у вас появился шанс убить его… думаю, все мы поймем, что может произойти. И это не сделает нас закоренелыми убийцами или порочными людьми, не так ли? Это то, что мы совершили под влиянием момента. – Тон Ди Силвы стал жестче, когда он продолжил: – Но сейчас речь идет о хладнокровном убийстве. Отнять жизнь у другого человека, равнодушно и безжалостно, сделать это ради денег, или наркотиков, или из чистого наслаждения убивать…

Он намеренно настраивал присяжных против подсудимого, но не переходил границ, чтобы никто не мог заявить о нарушении закона.

Дженнифер следила за лицами присяжных, и ей было ясно, что Ди Силва перетянул их на свою сторону. Они согласятся с каждым его словом, недаром кивали и хмурились сейчас и только что не аплодировали ему. Прокурор был дирижером оркестра, состоявшего из присяжных. Дженнифер ни разу не видела ничего подобного. Каждый раз, когда Ди Силва упоминал имя Уилсона – а он упоминал его почти в каждом предложении, – присяжные сразу поворачивались в сторону ответчика. Дженнифер предупредила Уилсона, чтобы тот не смотрел на них. Снова и снова вдалбливала, чтобы он глазел в какую угодно сторону, только не на ложу присяжных, поскольку от него исходил вызов, способный взбесить кого угодно. Но теперь Дженнифер, к своему ужасу, заметила, что взгляд Уилсона прикован именно к ложе жюри. Агрессия буквально била из него фонтаном.