Глушь - стр. 50

– И сразу после этого снова появляется Йессика Юнссон?

– Да, и ее прежний личный идентификационный номер. Однако же, никаких доходов. Она уже нигде не работала, когда мы с ней встретились, и я не вполне понимаю, как она могла себя обеспечивать. Не вижу никаких пособий, ни социального пособия, ни по безработице. Кажется, первый раз она засветилась под своим старым личным номером на покупке дома. За наличные.

– В Порьюсе? – воскликнул Бергер.

– Да.

– В тот момент, когда опасность исчезает, она замыкается в изоляции? Нет ли в этом внутреннего парадокса?

– Может быть, она говорила правду, – предположила Блум. – Возможно, она действительно хотела спрятаться от «людей в целом».

– Но во время допроса она не произвела такого впечатления, правда?

– Правда. Она снова кого-то встретила. Вероятно, это произошло в период, когда она жила под чужим именем, и это сложнее отыскать.

– Но не невозможно?

– Если только мы рискнем положиться вот на это, – ответила Блум, показав на спутниковый телефон.

– Ты намекаешь на то, что Ди могла нас подставить? – мрачно поинтересовался Бергер. – Но как бы я ни крутил и ни вертел эту мысль, я не вижу для Ди никаких причин так поступить. Это настолько сложно, что выходит за пределы разумного. СЭПО, охотясь на нас, умудряется перевербовать Ди, подкупает ее, возможно, повышением и новой должностью в НОО, а потом заставляет ее дать нам это странное задание и следит за тем, чтобы мы были не готовы и пали жертвой убийцы в чертовом Порьюсе. Нет, надо все же знать меру.

Блум пожала плечами и сказала:

– Просто интуиция подсказывает мне, что все кажется не тем, чем является на самом деле.

Бергер прикусил язык, покачал головой. Блум продолжила:

– Если мы можем довериться телефону, у меня сохранились пути в архивы. Еще с тех времен, когда я как агент выполняла задания СЭПО. Эти пути абсолютно надежны. Мы поставим твой компьютер на другой стороне этого стола и подключим и его тоже. И докопаемся до самой сути. Договорились?

Бергер собрался с силами, насколько сумел. Потом кивнул.

Четверг, 19 ноября, 13:47

Изображение подрагивает, на экране мелькает гостиная, в которой не сказать что царит порядок. Камера фокусируется на ребенке, на маленьком мальчике в нескольких метрах от снимающего. На нем маленькие джинсы и желтая футболка с бананом. Когда он встает, опираясь на стопку книг, его движения очень осторожны. Но он остается стоять, покачиваясь. В руке малыш держит книжку с картинками. Его требовательный взгляд падает на нее, он улыбается, как будто хранит какую-то тайну. Женский голос произносит: «Ты хочешь почитать про зверей, Расмус?» Мальчуган делает шаг, потом еще один, книга по-прежнему у него в руке. Он пошатывается, но удерживается на ногах. Сделав пять шагов, он бросается вперед, к дивану, который только сейчас попал в кадр. Его ловят женские руки, ликующий женский голос восклицает: «Это твои самые первые шаги, Расмус. Какой ты умница!» Малыш устраивается на коленях у женщины, открывает книгу и говорит: «Читать звери». Тут только на экране появляется лицо матери, она улыбается и утирает слезу в уголке глаза. У нее средней длины, довольно темные волосы и румяные щеки. Она открывает книжку. Мальчик смотрит на нее в предвкушении, повторяет: «Читать звери». Но глаза женщины не могут оторваться от его глаз. Она наклоняется, нежно обнимает ребенка, его ручка отпускает книгу и ложится на волосы мамы. Она радостно смеется, от всего сердца, и это заставляет малыша тоже рассмеяться. Их смех сливается. Женщина с любовью целует сына в щеку, и все останавливается.