Глубокое погружение - стр. 23
– Вы коньяк пьёте? – спросила задорно Олеся, вернувшись с продолговатой коробкой алого цвета.
Валерий Николаевич растерялся.
– Ну… в принципе, да.
– Вот, смотрите! Это маме подарили на День учителя. Только мы с ней не пьем, – сказала девушка и смутилась. «Если мы не пьем, зачем я его притащила?» – подумала и сжала губы. Сглупила. Препод это заметил и широко улыбнулся.
– А что? Хорошее дело! Надо отметить сдачу сессии!
Олеся встрепенулась радостно. Отдала преподу бутылку, сама принесла две рюмки, нарезала тонкими ломтиками лимон и положила на тарелочку.
– Ну, за сессию, – предложил тост Валерий Николаевич.
– Нет, давайте лучше выпьем за любовь, – тихо ответила студентка.
– Очень хорошо, – понизил голос препод.
Они выпили. Он – полную рюмку, с решительностью гусара. Она только пригубила немного. Но эффект был для обоих одинаков: вскоре головы закружились немного, захмелели, разговор потёк оживленный. Олеся вспоминала забавные случаи из студенческой жизни, собеседник радовал её тем, какие глупости порой случаются с его коллегами. Они весело смеялись, попутно употребляя крепкий напиток. Обоим хотелось поскорее избавиться от стеснительности и выйти на простор чувств и желаний.
Кто кого первым поцеловал? Они бы не вспомнили. Это вышло случайно. В какой-то момент Олеся решила вымыть посуду, оставшуюся после чаепития. Поставила её в раковину, включила воду. Валерий Николаевич подошел к ней, встал рядом. Он собирался вытирать чашки и тарелки, прежде чем убрать их в шкаф. Этому его в детстве мать научила. Взял полотенце, приготовился.
Студентка, вымыв чашку, обернулась направо, туда, где стоял препод. Она совершенно не ожидала, что он там окажется. Посуда, выскользнув из её мокрых рук, упала на пол. Брызнули осколки. Но вниз никто не смотрел. Олеся и Валерий стояли, как зачарованные, и не отрывали глаз друг от друга. Сцепились взглядами и ждали чего-то.
– Разбилась, – прошептала девушка.
– На счастье, – добавил препод.
Головы кружились. Между телами проскочила искра, и они потянулись, переплелись руками, и по рубашке препода под пальцами Олеси расплываться влажные пятна. Но стоящим на кухне это было безразлично. Ничего не слышали и не видели вокруг. Целовались, как сумасшедшие. Жадно, страстно и глубоко. Когда губы устали, Валерий Николаевич легко подхватил студентку на руки и, перепрыгнув осколки, вынес из кухни.
Он нес её, крепко прижимая к себе, словно главную драгоценность прожитых лет, настоящего и будущего. Это был его собственный трофей, и никто на свете не смог бы его отнять. Препод прошел сначала в комнату Олеси, но девушка прошептала, уткнувшись лицом ему в предплечье: