Глубокая охота - стр. 2
– Вот дерьмо, а…
Отвечать было некому – только с официального портрета сбоку от доски на происходящее укоризненно взирал адмирал Борщаго. Но старик этим занимался уже лет семьдесят, вне зависимости от происходящего в помещении. Даже когда в нем уже никого не оставалось и свет выключили.
На улице, впрочем, тоже было темно. Вечер пятницы, время «добровольной помощи воинам империи», то есть плановое отключение невоенных потребителей. Вдоль аллеи светила лишь каждая пятая лампочка, да и та желто, вполнакала – отражающаяся в лужах сквозь разрывы туч луна казалась куда ярче.
Собственно, видно было по большей части эти самые лужи – разбросанные по асфальту блестящие кляксы с черными точками опавших листьев. Ступив на одно из этих пятен, фон Хартманн запоздало вспомнил, что на правом башмаке уже неделю как разошелся шов. Надо бы отнести сапожнику, работы всего ничего, но все никак не получалось – другой обуви на осень в доме нет, не считая парадных сапог, а в них и на параде-то выглядишь дурацки…
Тут впереди появились два круглых белых пятна, и сгусток тьмы за ними обрел угловатые черты автомобиля. Пятна стали ярче, свет резанул по глазам, и пришлось прикрыться рукой. Сцена как из плохого детективного фильма, только это не кино, а трофейный «Горлов» он перестал носить еще весной. Глупо показалось таскать лишнее кило железа… район тихий, что ни дом – флотские отставники, а чаще – доживающие на половинную пенсию вдовы. Своей шпаны нет, а портовые так высоко в гору не заходят. Ибо взять с местных стариков почти что нечего, зато идти мимо «кумирни», она же «база подготовки № 4», и риск нарваться по дороге на рыщущий в поисках самовольщиков патруль неприятно велик. А флотские – это не родная полиция, сначала отоварят прикладом по почкам для профилактики, а потом начнут ласково спрашивать, чьих ты, сукин сын, будешь и почему до сих пор от призыва бегаешь?
Жаль, сюда патрули не заходят, далеко…
Дверца машины звонко лязгнула, выпуская наружу что-то темное, длинное… и слегка сутулое. Водитель сделал два шага вперед, так что в конус фар попали ноги, край темно-синего пальто… выше, на лице тонко блеснули стекла, а под ними смутно белел… шарф?!
– Ю-ю?! Юрка?
Пожалуй, если бы в него все же выстрелили, фон Хартманн удивился бы меньше. Но Ю-ю, в своих узких очочках и с непременным шарфом, который он таскал почти в любую погоду, огребая одно замечание за другим… словно пробоина, в которую потоком хлынули воспоминания о той, прошлой жизни. Где было жаркое тропическое солнце над головой, солёный ветер в лицо, яркая зелень пальм на крохотных островках…