Размер шрифта
-
+

Глиняные буквы, плывущие яблоки - стр. 44

– Нет, Никитич, – возражал Муса. – Это всё не Председатель, а Участковый виноват. Такой он ненасытный к материальному благополучию. С моим двоюродным братом в одном классе учился, к моему деду домой ходил, его как гостя там всё обнимали-кормили… а ему всё мало. Если у человека сердце волка, его на трон начальника сажать нельзя.

– Да брось ты – сердце волка! Сердце овцы у него, я же его знаю. Волком и не пахнет. Обычный местный парень. Ну да, держится за свои погоны, хитрует. Тут ему еще жена, наверно, в уши свои претензии шепчет…

– Да, Ханифа – это, конечно, его главнокомандующий, – согласился Муса. – Что говорить… Жена – пила на всю жизнь!

– Ну уж, кому бы жаловаться. Твоя-то Марьям – кусок золота.

Марьям, которая как раз ставила чашки, улыбнулась.

– Да… – Муса снова вытер испарину. – За водой она вечером идти хочет. Когда стемнеет. Воды у нас совсем мало. К бывшей библиотеке, где Председатель себе запасные баки сделал. Оттуда, слышал, вечером люди воду тайком носят.

– Это опасно, Муса-акя, – сказал Учитель. – У меня ведро воды осталось, поделиться могу.

Мы тоже сказали, что хоть каплю, а пополам разделим.

– Да я сам бы сходил, только не могу… – отказывался Муса. – Встану – земля под ногой сразу кружиться начинает, как на глобусе.

– Два раза схожу, Председатель нищим не станет, – снова улыбнулась Марьям.

– Ну уж, нищим, – сощурился Иван Никитич. – Да на этого куркуля хоть сам Али-Баба и его сорок разбойников напади – а нищим не сделают! Всё разворовал, развалил и еще дань собирает.

Муса покачал головой:

– Эх, Никитич… Горький у тебя язык. Всю жизнь здесь с нами живешь, а наших простых вещей не понимаешь! Начальник – он от Бога. Если начальник плохой, значит, Бог о тебе помнит, тебя из космоса наблюдает, испытать хочет…

Иван Никитич только усмехнулся, а Муса с разговора о Боге и начальнике перешел на свое путешествие и разные красочные впечатления. Рассказывал он возбужденно, его длинные пальцы так и мелькали в воздухе.

Святой, к которому ходили Муса и Марьям, похоронен в горе; там – колодец. Не прямой, а с какими-то извилинами. Бросаешь ведро в колодец, оно там по разным извилинам грохочет, пока до воды не доберется. Ведро воду наберет… Потом медленно-медленно его снова по этим извилинам поднимаешь, и молитву про себя читать надо. Потому что ведро под разным наклоном оказывается, а вода к нему не приклеена – понятно, выливается. Вот так вытягиваешь ведро, смотришь в него; люди вокруг толпятся, тоже туда от любопытства смотрят. И насколько ты хороший человек, настолько ведро полное. И эту воду выпить надо.

Страница 44