Глаза цвета стали - стр. 46
Я помрачнел, встретившись с мутным взором хмурого толстяка. Он как раз, с трубным воплем проломив кусты, выскочил на поляну, бешено озираясь по сторонам. Подо мной разгоралось жаркое пламя, пока некроморфы очумело бегали по поляне, пытаясь сбить огонь. Интуитивно почувствовав, что через секунду толстяк плюнет своей ядовитой слюной, я без раздумий спрыгнул с дерева – чуть не вывихнув по ходу щиколотку – и резко перекатился в сторону. И вовремя. Плевок густо заляпал ствол несчастного дерева зеленой гадостью и душем выплеснулся на то место, где я только что находился.
«Пора заканчивать с этим!» – решил я и в последнем усилии пробежал стометровку до черного зева шахты, увитой ядовитым плющом. Достав на бегу бутылек с зеленкой, поспешно швырнул его в сырую могильную тьму шахты, после чего поспешно заминировал взрывчаткой свод входа, то и дело оглядываясь через плечо.
Я едва успел найти себе укрытие, как на поляну вывалился жирный некроморф и с трубным ревом ринулся в тоннель. Подождав, пока он зайдет внутрь, я с величайшим облегчением активировал радиодетонатор. Переждав грохот камнепада и клубы пыли, я невольно улыбнулся, представив, как толстяк внутри горы пытается орать.
Настроение сразу улучшилось, но потом я сообразил, что шум привлек новых тварей. На меня набросились две гнилые половины зодчего, прямо с места совершивших прыжок в стихийном порыве покарать прыткую жертву. Хвататься за автомат и стрелять в четверть тонны мертвечины, способной инерцией перевернуть легковой автомобиль, было как минимум глупо. Ловко уклонившись и отбежав на несколько шагов в сторону, я выхватил из-за спины катану Мацумото. Бритвенной остроты металл стал шинковать беснующуюся тушу зодчего на отдельные фрагменты, отсекая от нее одну часть за другой. Катана, не прерывая своей смертоносной мелодии, пригвоздила голову нежити к дереву. Одним движением высвободив ее, я рассек череп зодчего, словно дыню, на две равные половины. Швырнув в смердящую кучу подергивающихся останков вторую термитную гранату, поспешно отошел от разгоревшегося пламени.
Очистив лезвие от крови пучками травы, прислушался. Лес как лес, вот и птица где-то зачирикала. Привычно зажужжали комары и мошки, словно ничего противоестественного и не произошло. Если бы не дергающиеся в огне куски плоти, можно было подумать, что все это мне просто померещилось. Вот так же считали и люди, когда первые случаи вспышек «радости жизни» начали распространяться, начав свою деятельность с сельской местности, а потом перекинулись на большие города. Поднявшуюся панику не передать словами, когда тысячи, а затем и сотни тысяч некроморфов кидались на еще нормальных людей, чтобы за их счет пополнять свои ряды. Это не зараза и не инфекция. Это намного хуже. Неведомые силы, выпустившие на свободу эту мерзость, наверное, долго все обдумывали, прежде чем решиться на этот дьявольский шаг. Мертвые убивают живых, ну разве не бред? Против нас не выставляли чужеземных армий, а просто изводили одного за другим, используя для этого твоего павшего соплеменника. Все некроморфы, когда-то были людьми. Обыкновенными гражданами со своими маленькими горестями и радостями. Они, как и все, ходили на работу, законопослушно платили налоги, любили, предавались веселью. Миллиарды живых особей копошились на задыхающейся планете, пораженной недугом под названием «человечество». Мы очень быстро развивались, изучая такие запретные и могучие тайны вселенной, как синтез трансурановых элементов, квантовые технологии и гравитационные поля. Вероятно, все это кого-то жутко раздражало и нервировало, раз он нанес удар первым.