Глаз тигра. Не буди дьявола - стр. 3
Волна придвинула рыбину к борту и развернула сияющим брюхом вверх. Крылья грудных плавников раскинулись в стороны.
– Давай! – скомандовал я, и Чабби вогнал крюк глубоко в марлинью грудь. Брызнул фонтан ярко-малиновой венозной крови, и море вспенилось добела, когда рыба забилась в предсмертных судорогах, выплеснув на нас с полсотни галлонов соленой воды.
Я подвесил ее на стрелу крана на Адмиралтейской пристани. Портовый инспектор Бенджамин выписал сертификат с указанием веса добычи: восемьсот семнадцать фунтов. После смерти марлина яркие флуоресцентные цвета его, померкнув, сменились равномерным подкопченно-черным, но он впечатлял одними своими размерами: четырнадцать футов шесть дюймов от копейного острия клюва до кончика рельефного хвоста, формой напоминавшего ласточкин.
– На Адмиралтейской мистер Гарри Моисея вздернул! – разносили весть уличные босяки, и островитяне, с радостью хватаясь за повод отлынить от работы, праздничными ручейками стекались на причал.
Слухи дошли до самого утеса, где высилась старинная резиденция губернатора, и вскоре по извилистой дороге прогудел президентский «лендровер» с трепетавшим на капоте ярким флажком. Машина протиснулась сквозь толпу, после чего извергла на причал великого человека по имени Годфри Бидль. До независимости он, рожденный на острове, но получивший образование в Лондоне, был единственным здешним солиситором.
– Мистер Гарри, какой изумительный экземпляр! – восхищенно воскликнул он и подошел пожать мне руку.
Да, такая рыбина способна дать неплохой стимул туристическому бизнесу, ведь он сейчас на подъеме, а Бидль – один из самых прозорливых президентов в здешних краях.
– Спасибо, господин президент.
Даже в черном хомбурге он не доходил мне до плеча. Не человек, а симфония в черных тонах: черный шерстяной костюм, черные лакированные туфли, кожа как полированный антрацит, и лишь над ушами курчавится полоска невероятно белых пушистых волос.
– Поздравляю, от всей души поздравляю!
Президент Бидль аж приплясывал от волнения. Я понял, что и в этом сезоне меня будут приглашать в резиденцию на званые ужины. Президент уже принял меня за своего, за островитянина, пусть даже на это ушел год-другой, и теперь я был одним из его «детей», имевших право на сопутствующие привилегии.
Фред Кокер прибыл на катафалке, но в фотографическом всеоружии. Поставил треногу и скрылся под черной накидкой, чтобы навести древнюю камеру на резкость. Мы же выстроились на фоне колоссальной туши: в центре Чак с удилищем, а вокруг остальные со сложенными руками, как футболисты после матча. Мы с Анджело осклабились, а Чабби уставился в объектив, состроив особенно хмурую гримасу. Отличный кадр для нового рекламного буклета: верная команда и неустрашимый шкипер, фуражка поверх курчавой шевелюры, крепкая шерстяная грудь под расстегнутой рубахой… В следующем сезоне от клиентов не будет отбоя.