Главный фигурант - стр. 2
А сегодня Москва прощается с пятой по счету девочкой, чья жизнь зависела не от их профессионализма, а только от капризов маньяка. Будем ждать. Быть может, зверь умрет сам. Если прикинуть на глаз, что ему лет сорок, то ждать нам осталось недолго: лет тридцать. В конце концов, он тоже человек. Ему свойственно грипповать, страдать от язвы желудка и коронарной недостаточности. Огорчает применительно к данному случаю только то, что политологами в Кремль доложено об увеличении средней продолжительности жизни в России на полгода. А пока, уважаемые москвичи, не выпускайте детей шестнадцати-семнадцати лет на улицу без присмотра. Дождитесь их совершеннолетия, а еще лучше – их полной зрелости. Таких зверь не преследует.
Откуда он пришел, как выглядит и сколько еще трупов будет обнаружено гуляющими поутру дамами с собачками – покрыто тьмой.
Ведущий полосы Степан Шустин
...Олюнин смотрел на него долго, словно усмехаясь, потом решил все-таки снизойти до ответа. Причем ответ этот был дан в такой форме, которая никогда не избирается умными людьми в беседе со следователями-профессионалами.
– А зачем мне это нужно знать? Уж не хотите ли вы и этих двух девчонок с чуркой на меня повесить?
– Я разве говорил, что Айрапетян – «чурка»?
– А что, институт для этого закончить нужно? – огрызнулся Олюнин, который уже начал догадываться, что самое страшное только начинается.
Кряжин молча вынул из папки три чистых листа бумаги.
– Этот – для объяснений по факту нападения на девушку двадцать четвертого декабря в Северо-Западном округе. Этот – по факту убийства девушки за Музеем Вооруженных сил двадцать пятого. Этот – по факту убийства Айрапетяна на Парусном проспекте. Можешь приступать.
Олюнин посмотрел на листы, набрал в рот слюны, перегнулся через стол и плюнул на них, стараясь попасть на все одновременно. У него получилось.
Пожевав губами, советник вынул из кармана платок и столкнул листы на пол.
– Потом поднимешь. И сопли свои с них сотрешь.
– Мусора сотрут, – лицо Олюнина горело огнем, он был похож на невменяемого.
– Посмотрим, – глубокомысленно изрек Кряжин. – А пока информация для размышлений. Ты знаешь, кто такой Айрапетян?
Шустин, который с каждым часом молчал все больше и уходил в себя все чаще, посмотрел на капитана: а он знает? Шустин вот, к примеру, нет. На лице Сидельникова таилось спокойствие, которого не было все эти дни. Репортера это настораживало. Быть может, именно это и было причиной того, что он замыкался в себе.
– Знать не хочу, – проскрипел Олюнин. Ему очень хотелось курить, но теперь покурить ему не дадут.