Главные вопросы жизни. Универсальные правила - стр. 33
Впрочем, не многие с этим согласятся. Кажется, что мы уже пережили революцию феминизма (и одновременно фемининности) и теперь у нас внутри все по-другому. Но это только идеология – то есть слова, а факты и реальность говорят о другом. Тут у меня такая аналогия напрашивается: это как с желанием бросить курить или начать бегать трусцой с понедельника. Человек вроде бы для себя все решил – мол, все, с понедельника здоровый образ жизни! И весь он уже в восторге от принятого им решения, и прямо уже видит себя необыкновенно оздоровленным. А наступает понедельник, и что-то вдруг ломается. Почему? Потому что одно дело – решить, другое – реализовать. Одно дело – думать определенным образом, другое дело – жить определенным образом.
Понимаете, есть то, что на поверхности, а есть то, что внутри. Есть то, что легко поменять, есть то, что поменять трудно. Представление о себе поменять несложно, тем более если оно нам льстит и открывает какие-то дополнительные возможности для реализации наших потребностей. Тут мы всегда готовы, всегда – «за». Но поменять представление о себе и измениться – это разные вещи. И сейчас именно такая у нас история – представления о себе и о браке мы изменили, а внутренне к новой системе устроения брачно-семейных отношений не готовы. Пока все идет нормально – это не слишком заметно, а когда возникают трудности – все и вылезает наружу.
В середине 90-х и мужчины, и женщины теряли работу, были вынуждены менять профессию, идти на менее престижные должности и так далее. Но лавинообразным стал рост мужских суицидов, а не женских. В 1994 году мы вышли на первое место в мире по числу самоубийств именно за счет мужского, трудоспособного населения. Мужчины, зачастую, сводили счеты с жизнью «всего лишь» из-за того, что потеряли работу, а следовательно, оказались нахлебниками у своих жен. Одно осознание изменения своей роли в семье было для мужчин достаточным поводом, чтобы залезть в петлю. Если бы мужчины действительно переменились внутренне, то, лишившись работы, они бы просто стали «домохозяевами»: может женщина больше зарабатывать – пусть зарабатывает, а я возьму на себя домашние заботы. Но мужчина привык иначе себя чувствовать – главой семейства, добытчиком, его начальственный статус в семье был неразрывно связан с его положением в «полисе». А тут – бах, и все. Казалось бы, просто думай теперь об этом иначе – жена имеет возможность больше зарабатывать, так пусть, а ты будь ей помощником. Но нет. Думать, положим, так можно попытаться, но стать другим – это труд адский и зачастую непосильный.