Размер шрифта
-
+

Главные слова. Том 2. Сборник стихов и малой прозы - стр. 10

Может быть сладким яд, может быть горьким мёд.
Выбираю тебя.
Пусть родные твердят: ты – опасней огня,
И проверить стократ убеждают меня:
Продаётся любовь и за цент, и за грош,
Нет на свете её, лишь коварная ложь.
Выбираю тебя.
В час, когда мы одни, нет ни льда, ни огня,
И тепло губ твоих мои губы хранят.
И сплетение рук, и волос нежный шёлк.
Мир светлее вокруг, нам вдвоём хорошо.
Выбираю тебя.

Мой любимый как наважденье

Мой любимый как наважденье:
Всюду вижу его улыбку.
Майский вечер пропах сиренью,
Где-то горько рыдала скрипка.
Шторы тихо качнуло ветром,
Я окно распахнула в зале.
И, размыв очертанья предметов,
Тихо сумерки в дом вползали.
Телевизор вещал о стилях
И в политике, и в одежде.
Почему же молчит мобильник?
Я смотрю на него в надежде:
Вот сейчас… За одно мгновенье
Что-то можно ещё исправить.
А сегодня мой день рожденья.
И любимый бы мог поздравить….
Всемогуща любовь, всесильна,
Наша ссора была ошибкой…
Но упрямо молчит мобильник,
И грустит одиноко скрипка.
В дверь звонят. Что могло случиться?
Сердце камнем – куда-то в пятки…
Взгляд знакомый, улыбка, ресницы…
Ты приехал – и всё в порядке.

Новогодняя сказка

Стрелки настенных часов перешагнули семичасовой рубеж. На экране телевизора ведущие информационной программы бодро перечисляли события последнего дня уходящего года. В углу большой комнаты, у балконной двери, таинственно мерцала огоньками высокая красавица-ёлка. В центре же торжественно возвышался накрытый узорчатой скатертью стол, готовый принять на себя всю тяжесть праздничных яств и напитков.

В кресле под часами, размазывая по лицу косметику, горько рыдала Снегурочка. На спинке другого кресла бесформенным комом валялся костюм Деда Мороза, а на диване, свернувшись калачиком, сладко похрапывал мужчина в дедморозовской шапке.

Иногда дверь комнаты приоткрывалась, выпуская облако аппетитнейших запахов, и на пороге появлялся ещё один мужчина. Ему бы подошёл костюм Ильи Муромца: детинушка удался и ростом, и статью, да и возраст подходящий, около тридцати пяти. Сам рус, и холёная бородка тоже русая… Но на мощной фигуре красовалась не кольчуга, а старый спортивный костюм, в руках богатырь держал не меч, а обычную поварёшку.

– С-спит?

Женщина безнадёжно хлюпнула носом.

– Три вызова ещё, а он… Макс, Макс, проснись! Баранкин, ну будь же человеком! Говорил, подремлю полчасика, и как огурчик… Костя, что мне с ним делать?

Наконец она не выдержала, подбежала к дивану, ткнула кулачком в спину спящего. Тот недовольно пошевелился, что-то пробормотал, но не проснулся.

– Чтоб ещё раз согласилась работать с этим алкашом… Пусть Анька сама с ним возится! А то себе в напарники Михалыча взяла, язвенника… Супругам, мол, невыгодно вместе работать… Костя, что ты стоишь? Помогай!

Страница 10
На следующую страницу