Главные преступления советской эпохи. От перевала Дятлова до Палача и Мосгаза - стр. 4
И все – за один день. Милиция сбивается с ног, горожане в шоке. В Иваново мчится бригада столичного угрозыска. Почерк тот же, но вдруг это еще один убийца-изувер? Среди страшных новостей есть и хорошая: Га – ля Петропавловская, несмотря на 7 ударов топором, выжила. Она в тяжелом состоянии, но опасности нет. Даже в сознание пришла. Срывающимся голосом она описывает пережитый кошмар. После нападения она ненадолго пришла в сознание и видела, как преступник не торопясь вынимал все из шкафов и бросал на пол, иногда прямо на нее. Софья Файнштейн показывает девушке составленный портрет. У Гали обморок: это он. В Москве и Иванове действует один и тот же убийца. Серийный убийца. Маньяк.
Это слово в те годы было экзотикой. Нечто вроде авокадо или фуагра. В Союзе не было ни таких деликатесов, ни серийных душегубов. Джеки-потрошители – это для прогнившего Запада, а мы из другого теста. У нас такого не может быть никогда.
Оказывается, может. Маньяк убивает ради самих убийств. Он забирает в квартирах жертв какую-то мелочь, что не может быть мотивом. Расправившись с мальчиком на улице Калинина, он унес пиджак, кофту, две авторучки и несколько облигаций. В квартире пожилой женщины улов и того меньше: карманный фонарик и 70 копеек в кошельке. У изнасилованной девушки взял свитер, кофту, пуховый платок и 90 рублей.
Отпечатков убийца вновь не оставил. Но у выжившей девушки опера все же нашли улику: тетрадный листок, на котором маньяк помечал, в каких квартирах уже побывал. Видимо, пытаясь изнасиловать Галю, он бросил этот листок на стол и забыл о нем. Почерк – это хоть какая-то зацепка. Софья Файнштейн составила специальную таблицу, на ней были видны особенности написания некоторых символов. В МУРе готовились разослать таблицу в отделы кадров предприятий. Пусть сверяют буквы с заявлениями об отпусках и приеме на работу. Адов труд, но что делать.
После убийств в Иванове скрыть существование маньяка было невозможно. О ЧП доложили министру охраны общественного порядка (нынешнее МВД тогда называлось так) Вадиму Тикунову. Он выслушал, вздохнул и поехал докладывать на самый верх. Хрущев был вне себя. Он хватался за голову, кричал и топал ногами. Страна на подъеме, говорил он, экономика идет в гору назло проклятым империалистам. Трудящиеся счастливы, на последнем съезде КПСС провозгласили, что уже через 16 лет Советский Союз будет жить при коммунизме.
– А значит, с преступностью должно быть покончено. Совсем. Окончательно. Какие маньяки и серийные убийцы, я вас спрашиваю! – так или примерно так отчитывал Тикунова генеральный секретарь. И тут же дал две недели – найти липового мосгазовца во что бы то ни стало. Иначе головы полетят. По крайней мере, с должностей.