Главные люди опричнины: Дипломаты. Воеводы. Каратели. Вторая половина XVI в. - стр. 5

Вторая сложилась непосредственно перед введением опричнины – из результатов «первого раунда» Ливонской войны, из глухой борьбы Ивана Васильевича с мощными группировками княжат. Условия для большого политического кризиса складывались на протяжении десятилетий. Но лишь когда началось «обострение», когда настоящий болевой спазм пронзил верхний ярус русского общества, грянула опричная гроза, а вместе с нею – глобальная перестройка управленческих структур в Московском государстве.

Ну а третья кроется в психологических особенностях личности первого русского царя. На них слишком многое сваливали историки как XIX, так и XX столетий. То писали о каком-то абсолютном демонизме и бесконечном бессмысленном злодействе, то о необыкновенной мудрости и справедливости монарха… Иван Васильевич на протяжении своего весьма длинного правления неоднократно оказывался в ситуации, когда его действия – дурные ли, добрые ли – жестко определялись обстоятельствами. Так что не стоит всякий политический поворот выводить из характера этого человека. Однако он обладал колоссальной властью, и, конечно, его личность накладывала отпечаток на то, как эта власть осуществлялась.

Государственная территория России выросла из небольшого Московского княжества, будто хлебный колос из зернышка. С конца XIII века, когда на московском престоле оказался князь Даниил Александрович, здесь утвердилась самостоятельная династия. Она никогда не выпускала Москву из своих рук и никогда не покидала город ради иной, более богатой столицы. Потомки основателя династии, Даниловичи, постепенно «округляли» владения. Ко второй половине XIV столетия их княжество из незначительного удела превратилось в самое мощное государственное образование всей Северо-Восточной Руси. А во второй половине XV века оно росло взрывообразно. К концу правления Ивана III Великого (1462–1505) великому князю Московскому подчинялась территория в несколько раз больше, чем та, что была у него под контролем при восшествии на престол. Москва присоединила к родовым владениям Даниловичей земли, «тянувшие», как тогда говорили, к Ростову, Ярославлю, Бело-озеру, Твери, Переславлю-Залесскому и т. п. На протяжении двух победоносных войн с Великим княжеством Литовским Иван III отобрал у западного соседа колоссальную часть Литовской Руси.

Все эти земли до присоединения к Москве подчинялись собственным княжеским династиям, чаще всего восходившим к Рюрику или Гедимину. Местные князья по «чести» и «отечеству» мало уступали московским Даниловичам, а порой и превосходили их знатностью. Но объединителями страны им не суждено было стать. У них оставался небогатый выбор: либо бежать из древних владений своего семейства, либо покориться Москве добровольно, либо же быть покоренными силой оружия. Те, кто избирал второй и третий варианты, попадали в итоге на московскую службу. Разумеется, условия службы им доставались разные, во всяком случае на протяжении первых поколений… Кто-то сохранял многие признаки прежней самостоятельности, мог иметь собственную армию, собственные административные учреждения, владел правом суда, взимания пошлин и т. п. Кто-то просто получал от московского государя собственную землю на условиях верной службы (а что получено подобным образом, то может быть впоследствии и отобрано, если государь сочтет это правильным). А кому-то доставались вотчины, никак не связанные со старыми родовыми гнездами, да и расположенные в совсем других местах…