Главная тайна горлана-главаря. Взошедший сам - стр. 64
».
Есенин имел в виду статью Троцкого «Литературные попутчики революции», опубликованную 5 октября 1922 года в «Правде». В ней наркомвоенмор тоже говорил о есенинском творчестве.
Сергей Есенин:
«Да, я вернулся не тем. Многое дано мне, но и многое отнято. Перевешивает то, что дано… Зрение моё переломилось особенно после Америки… Пусть я не близок коммунистам, как романтик в моих поэмах, – я близок им умом и надеюсь, что буду, может быть, близок в своём творчестве. С такими мыслями я ехал в страну Колумба…
…моим взглядам предстал Нью-Йорк. Мать честная! До чего бездарны поэмы Маяковского об Америке!..
У нашей российской реальности пока ещё, как говорят, «слаба гайка», и потому мне смешны поэты, которые пишут стихи по картинкам плохих самых журналов».
Сохранились воспоминания о том, как отреагировал на статью Есенина Маяковский:
«– Где эта газета? – спросил Маяковский. – Дайте её скорее сюда!
Он отбросил все остальные газеты и стал внимательно читать статью Есенина. Потом недовольно отбросил газету и сказал:
– Чёрт знает что нагородил! – затем раздражённо встал и вышел».
В сентябре 1923 года добился разрешения на своё возвращение в страну Советов и приехал в Москву Виктор Шкловский.
Решительные меры
18 сентября 1923 года состоялось заседание политбюро, на котором присутствовали Зиновьев, Рыков, Томский, Бухарин, Калинин, Молотов и Рудзутак. Ознакомившись с документом, представленным Центральной Контрольной Комиссией, вожди приняли решение:
«8. О Промбанке. Предложение ЦКК принять».
Тем самым расправа над лицами, «злоупотребления которых доказаны», была санкционирована официально.
Но кем эти злоупотребления были доказаны? Работниками ЦКК?
Но ведь суда-то ещё не было! Центральная Контрольная Комиссия всего лишь предлагала «возбудить совместно с ГПУ формальное следствие» – дескать, нами уже всё установлено, надо лишь изобразить расследование, то есть «формально» пробежаться по страницам дела и… действовать.
А что вообще представляла собой эта ЦКК?
Секретарь политбюро ЦК РКП(б) Борис Бажанов, входя в курс партийных дел, написал:
«Быстро просвещаюсь я и насчёт работы органа «партийной совести» – Партколлегии ЦКК.
В стране существует порядок – всё население бесправно и целиком находится в лапах ГПУ. Беспартийный гражданин в любой момент может быть арестован, сослан, приговорён ко многим годам заключения или расстрелян просто по приговору какой-то анонимной «тройки» ГПУ. Но члена партии в 1923 году ГПУ арестовать ещё не может (это придёт только через лет восемь-десять). Если член партии проворовался, совершил убийство или совершил какое-то нарушение партийных законов, его сначала должна судить местная КК (Контрольная Комиссия), а для более видных членов партии – ЦКК, вернее партийная коллегия ЦКК, то есть несколько членов ЦКК, выделенных для этой задачи. В руки суда или в лапы ГПУ попадает только коммунист, исключённый из партии Партколлегией. Перед Партколлегией коммунисты трепещут. Одна из наибольших угроз: