Главная тайна горлана-главаря. Ушедший сам - стр. 51
«…не пустит ли он себе пулю в лоб».
Ведь в этих словах слышится не столько нетерпеливое желание поскорее узнать о том, как подействовали на «Волосика» колючие подробности письма Эльзы Триоле, в них звучит явная подсказка, как следует поступить в этом случае поэту.
Впоследствии (на протяжении почти целого полувека) Лили Юрьевна будет утверждать, что у Маяковского была чуть ли не болезненная тяга поставить «точку пули в конце». И при этом она без устали повторяла, как он беззаветно любил её и как беспрекословно следовал всем её советам.
Но если так, значит, Лили Брик прекрасно понимала, чем может всё обернуться, если её «Счен» последует данному ему телефонному совету?
Лили Юрьевна уничтожила множество написанных ею страниц, в которых содержалась компрометирующая её информация. Но, к счастью, кое-какие следы всё же сохранились. И они беспристрастно свидетельствуют о том, как торжествовала Лили Брик, увидев, что её месть поразила обидчика и принесла ему немало страданий. Свидетельствуют они и о том, что чтение «письма Эльзы» было специально спланированным ударом, который Брики и Агранов наносили по Маяковскому. И этот удар был далеко не последним.
Кстати, в Ленинграде у поэта было много выступлений, и почти на каждом он неизменно приговаривал:
«Мы работаем, мы не французские виконты!»
Но сразу возникает вопрос: а не была ли вся эта история с ухаживанием советского поэта за красавицей-парижанкой придумана резидентом ОГПУ Яковом Серебрянским? Он вполне мог вызвать Маяковского и предложить ему поактивней поухаживать за Татьяной Яковлевой, чтобы разжечь ревность у её ухажёров-французов. И Владимир Владимирович стал выполнять это поручение, то есть принялся играть ту же самую роль, которую многократно исполняла Лиля Брик. А когда Маяковский услышал, что Яковлева «выходит замуж за какого-то виконта», он решил, что порученное ему задание выполнил. Отсюда и фраза:
«Мы работаем, мы не французские виконты!»
Странно, что на возможность такого хода событий маяковсковеды не обратили своего внимания.
На первом вечере, состоявшемся 12 октября в Академической капелле, из зала пришла записка:
«А Сельвинский вас всё-таки перешиб!»
Владимир Владимирович прочёл её и, по словам одного из зрителей:
«…кроме очередной остроты ничего не сказал».
А 20 октября ленинградский журнал «Искусство» привёл слова писателя Александра Фадеева, одного из лидеров РАППа (Российской ассоциации пролетарских писателей):
«Сельвинский в своём творчестве стихийный материалист, и именно это материалистическое (хотя и непоследовательное) мировоззрение позволило ему выбить с передовой линии поэзии… Маяковского, с его абстрактным рационализмом».