Главная роль – 4 - стр. 23
– Третьи руки нам тоже пригодятся, – заметил я. – Где городовой-то?
– Не могу знать, Ваше Императорское Высочество!
– Справедливо, – признал я, не став уточнять, что вопрос был риторический.
Из-за стены казаков раздался цокот копыт, «тпр-р-ру», и к нам присоединился пятидесятилетний тучный лысеющий мужик с мощными черными бакенбардами:
– Околоточный надзиратель Федин, околоток номер… бляха номер… по вашему приказанию прибыл, Ваше Императорское Высочество.
– Идем, – поднялся я на ноги. – Этих так и держите, братцы, – указал на задержанных, затем указал на калитку. – Калитку долой.
Казачки охотно снесли калитку, и мы вошли в запущенный в плане растительности, поросший сорняками и черемухой, двор.
– Дверь долой!
Взяв разбег по протоптанной тропинке, казаки снесли и ее.
– Произвол!!! – раздался из глубин дома протестующий вопль. – Я требую прекратить и предъявить бумаги!!!
Какой «произвол», если у нас тут самодержавие, а я – наследник Империи? Нифига законов не знают, а все туда же.
– Скрутить, покуда не бить, свести всех сюда, – указал я на травку двора.
Казаки ворвались в дом, и я подумал, что нужно сооружать спецотряд для штурма жилых, правительственных и прочих зданий – терроризм сейчас кретинами используется по-другому, но со временем особо конченные представители человеческого рода догадаются начать брать заложников и пытаться диктовать условия. Казаки Конвоя, увы, действовали неправильно, и, найдись в доме два-три молодчика с огнестрелом и умением им пользоваться, пришлось бы награждать мужиков посмертно.
Через пару минут во дворе, пред мои очи, нарисовались «щеголь», разбитная деваха лет двадцати пяти в избыточно коротком для воспитанной леди платье и имеющий очень напуганный вид пацан лет пятнадцати со следами старых побоев на лице и поглядывающем сквозь прореху в рубахе животе. Глаза у первых двух характерные, наркоманские.
– Ну что же ты гостей так неприветливо встречаешь? – обратился я к «щеголю».
Опиумная пелена не смогла отключить инстинкт самосохранения, кураж прошел, и хозяин милого домика постепенно начал осознавать, в насколько неприятное положение попал. Бегая глазенками и потея, он принялся жалобно причитать:
– Так то не гости, Ваше Императорское Высочество! Мы никаких законов не нарушали, мирно жили – я, жена моя да сын Витька. А тут пришли какие-то, гостей моих принялись фотографировать. А к нам порою уважаемые люди заходят, им оно неприятно, вот и пришлось охраною озаботиться. Вы этих взяточников не слушайте, – потыкал пальцем в околоточного и городового.