Главная роль – 4 - стр. 18

– Слушаюсь, Георгий Александрович, – однообразно, но вполне логично отозвался министр.

– Империю ждет великое будущее, – поднялся я на ноги. – И залогом его станет эффективность нашей славной армии. До свидания, Петр Семенович.

– До свидания, Георгий Александрович.

Ширины улицы хватило бы разминуться парочке несуществующих (пока) в этой реальности карьерных «БелАЗов», но извозчик Савелий, владелец пяти сдаваемых в аренду тарантасов и водитель особо роскошной брички для «вип»-пассажиров, не упустил возможности продемонстрировать свой дурной нрав и раздувшуюся от личного успеха самооценку:

– Куды прешь?! – довернув влево, замахнулся он кнутом на старенькую, скрипучую телегу, которую уныло тянул далёкий от «породистости» конь.

– Виноват, ваше благородие! – не на шутку перепугался средний, девятнадцатилетний сын крестьянина Иванова и споро взял левее.

Сидящий на соломе пассажир, младший Иванов, рыжий юноша шестнадцати лет отроду, не испугался, но на всякий случай опустил глаза. Путь из деревни Ярсина был нетрудным – по ладным дорогам Петербургской губернии ехать одно удовольствие – но долгим, заняв два дня. Кабы подоспело время собирать урожай, хрен бы отец обоих сыновей на четыре дня отпустил. Младший-то, Колька, понятно: его Михаил Васильевич Клюев, уездный доктор, много лет от дел семейных отвлекал да при себе держал, учил делу врачебному, а вот средний – дуб-дубом! – только к полям и пригоден.

Довольный тем, как ловко указал крестьянам их место, извозчик проехал, и старший, Павел, вернул телегу на старую траекторию.

– Да какой он «благородие», это ж извозчик паршивый! – возмутился Колька и привычно, как делал это тысячи раз до сего момента, проверил содержимое внутреннего кармана потертого, подаренного ему добрым доктором – пришлось сильно ушить, но как без пиджака в столицу ехать? – пиджачка.

Сокровище было на месте – точно так же, как и пару минут назад, когда его проверяли в последний раз.

– Цыц! – цыкнул на него старший брат. – Смотри какая бричка – барей поди возит. А ну как нажалуется? Плакала тогда учеба твоя, а с меня батька голову снимет. Сиди, помалкивай. Грамоту-то да припарки выучил, а по жизни чистый валенок!

Вздохнув, Колька замолчал – прав Пашка. Не в том, что «валенок», понятное дело – Колька о жизни поболе многих знает! – а в том, что слава о скверном норове столичных извозчиков гремит по всей России. А брат… Братья да батька – грубые да кулаки у них тяжелые, но то ж не со злобы, а наоборот – от любви.

Снова проверив сокровище, Колька улыбнулся и принялся глазеть на Петербургские улицы. Чудно́ – дома каменные да высоченные, вывески на лавках да мастерских пестрые, барыни да баре такие важные по тротуарам ходят. Не первый раз в столицу братья наведались – рядом живут, батька порою по делам с собою брал, «посмотреть как люди живут», но Петербург неизменно приводил Кольку в восторг. А теперь… Рука снова погладила содержимое кармана. Теперь у него есть возможность остаться в столице на долгих три года, а в его возрасте это почти то же самое, что и насовсем. Только бы сдать экзамены!