Гитлерленд. Третий Рейх глазами обычных туристов - стр. 4

Как и везде, эти американцы пользовались привилегиями людей обеспеченных: они могли видеть материальные трудности и рост насилия вокруг, но сами были обычно защищены. Они активно общались друг с другом, праздновали День благодарения и другие праздники, наслаждались заграничной жизнью – и посматривали на ширящийся водоворот великих событий вокруг. Луи Лохнер, бывший в тот период корреспондентом Associated Press, мимоходом упоминал жизнь в «американской колонии» и «впечатляющее товарищество» среди американских корреспондентов, «даже тех, кто были друг другу ярыми оппонентами». И действительно, возникали трения между теми, кто придерживался разных мнений о Гитлере и нацистах, а также о том, к чему ведет милитаризация страны. Играли свою роль личные претензии и предрассудки. В те времена американское посольство в Берлине общалось гораздо более плотно, чем обычно в посольствах современных, так что его небольшой штат с членами своих семей часто ссорился на почве политических взглядов и мелких обид.

Кроме того, бывали трения между послами, назначенными из политических соображений, и профессиональными сотрудниками дипломатических служб, а также военными атташе. Теперь представьте, что поведение дочери посла оказывается на грани скандала, – и у вас есть готовое начало настоящей драмы. Все это может случиться в любом посольстве, но в Берлине это усиливалась общим напряжением, характерным для гитлеровского времени.

Американских же корреспондентов там в те времена работало гораздо больше, чем в наше: на самом пике, в середине 1930-х, их там было около 50 человек. В ту эпоху телеграфные агентства, газеты и иные периодические издания со всей страны – не только из Нью-Йорка и Вашингтона – посылали своих корреспондентов за границу, давая им изрядную свободу в поисках материала. Позже к ним присоединились радиопередачи.

Я работал иностранным корреспондентом в Newsweek в 1980-х и 1990-х гг. – и это были, на мой взгляд, золотые времена журналистики, особенно если сравнивать с ограничениями современного медийного бизнеса. Но мои предшественники в Берлине жили несопоставимо более бурной общественной жизнью. Моурер, например, устроил для Chicago Daily News новый офис прямо над «кафе Кранцлера» – известным местечком в престижном районе, на перекрестке Фридрихштрассе и Унтер-ден-Линден. Там на втором этаже был приемный центр для американских гостей, приходивших пообщаться, почитать американские газеты и даже продиктовать что-нибудь секретарю в офисе. Это было не просто новостное бюро: это была почти маленькая дипломатическая миссия. Множество американцев, включая весьма известных, заглядывало сюда, чтобы оценить, на что похожа новая Германия. Здесь бывали Томас Вулф и Синклер Льюис, архитектор Филип Джонсон, радиожурналист Эдвард Марроу, бывший президент Герберт Гувер, черный социолог и историк У. Э. Б. Дюбуа и, разумеется, летчик Чарльз Линдберг. Как ни странно, для американцев и других иностранцев было не так уж сложно заглянуть в этот интересный, темный мир. «Все забывают, насколько легко было тогда путешествовать по Германии», – вспоминает историк Роберт Конквест, путешествовавший по всей Европе в 1938 г. с другими студентами Оксфордского университета. «Это было гораздо проще, чем по послевоенным коммунистическим странам».