Гитлерленд. Третий Рейх глазами обычных туристов - стр. 19

Уже после окончания Второй мировой войны Смит напишет автобиографию, «The Facts of Life» («События моей жизни»), которую попытается опубликовать, но не преуспеет. В этой рукописи он вспоминает о своей встрече с Гитлером в 1922 г. «По моему мюнхенскому дневнику видно, что на меня произвела огромное впечатление его личность: я предчувствовал, что он сыграет важную роль в германской политике, – писал он. – Но я и не представлял, что он станет править большей частью Европы».

17 ноября, когда Смит был еще в Мюнхене, прибыл Виганд, чтобы снова встретиться в Берлине с послом Хоутоном. Последний рассказал послу о своей встрече с Гитлером и о том, что лидер нацистов говорил о попытках «договориться» с Францией. Он предположил, что Гитлер может попробовать устроить государственный переворот и установить диктатуру.

Хоутон счел эти новости о Гитлере весьма «тревожными». Он решил написать лично государственному секретарю Чарльзу Эвансу Хьюзу и сделал это 21 ноября, не дожидаясь отчета Смита о встрече с Гитлером, которая происходила в тот же день. Хотя Хоутон ошибался, оценивая Гитлера как близкого к монархистам, но в остальном его письмо оказалось невероятно точным в оценке происходящего:

«Самые активные из монархистских группировок возглавляет молодой австриец по имени Гитлер. Под его началом, по приблизительны оценкам, есть около тридцати тысяч вооруженных людей. Благодаря своей яростной силе и фанатизму он стремительно превращается в лидера всего движения». Так писал Хоутон, упомянув, что отправил военного атташе для сбора дополнительной информации.

Ориентируясь на аналогичных итальянских деятелей, посол продолжил: «Фашистское движение уверенно распространяется по Германии…Оно предлагает методы и средства для консерваторов всех оттенков, которые теперь могут объединиться и отразить советскую агрессию… Они вполне могут привлечь в свои ряды большую часть населения».

Мерфи, действующий консул в Мюнхене, заметил и оценил опасность Гитлера гораздо позже. Он впоследствии признавал, что поначалу составил о нацистском лидере неверное представление, отчасти благодаря Паулю Дрею, немецкому сотруднику консульства, происходившему из хорошей еврейской семьи с давними баварскими корнями. Вдвоем они побывали на одном из ранних выступлений Гитлера, и по окончании Дрей раздраженно сказал Мерфи:

– Как этот австрийский выскочка вообще иметь наглость говорить, что нам, немцам, делать?

Послушав позже другие речи Гитлера, Мерфи спросил Дрея:

– Как ты думаешь, многого добьются эти агитаторы?