Гитлерленд. Третий Рейх глазами обычных туристов - стр. 11
Статус американца в Берлине был особенным не только потому, что он был иностранцем, способным купить все, что продается за стабильную валюту. Они также быстро замечали, что бывшие враги относятся к ним с неожиданной теплотой. «Тогда, в 1920-м, немцы хотели дружить со всем миром, но особенно – с американцами, – писал Уилсон. – Удивительно, как в этом уважении проявился инстинкт воина. Эти почти убогие попытки подружиться были в том числе и желанием выразить восхищение грандиозным усилиям США в 1917 и 1918 гг., великому духу и решимости наших солдат…»
Уилсон, возможно, преувеличивает преклонение перед американскими войсками, но он был прав относительно общего проамериканского настроения. Как сформулировала Кэй Смит, «люди вкладывали все силы в то, чтобы любезничать с американцами». Трумэн купил для Борсалино фетровую шляпу с широкими полями. В такой шляпе он немедленно выделился среди толпы на Унтер-ден-Линден и на других улицах, его стали узнавать. Кэй с гордостью вспоминала об этом: «Его прозвали Американцем. Немцы вообще восхищаются высокими и худощавыми людьми». Американцы стали в некотором смысле «хорошими победителями».
Одна из причин такого отношения к «хорошим победителям» состояла в том, что они обычно отвечали немцам такой же доброжелательностью. И те и другие при этом не любили французов – «плохих победителей». Сразу после Первой мировой войны Вашингтон и Париж часто имели различные мнения о том, как поступать с побежденной Германией. США и Британия предпочитали давать берлинскому правительству достаточно возможностей применять войска для подавления постоянных беспорядков, которые организовывали и правые и левые. Американцы были особенно недовольны тем, что Франция настаивала на получении грабительских, с их точки зрения, репараций. Но французы протестовали против всего, что полагали нарушением Версальского договора, – и использовали это как предлог, чтобы оккупировать еще немного территории Германии. После Капповского путча они пересекли Рейн и заняли в 1923 г. индустриальный Рур, объявив это наказанием за невыплаченные репарации.
«Французы – самая воинственная нация в Европе: эта война их ничему не научила», – жаловалась Кэй в своем письме к матери 12 марта 1920 г. «Германия не будет больше устраивать войн. Они хотят, чтобы Англия и Америка были на их стороне, они очень стараются для этого перестроить себя». В другом письме она говорила так: «Франция очень боится новой атаки Германии, её политика состоит в том, чтобы максимально Германию искалечить». Уилсон указывал, что французы сделали только хуже, когда в том же году прошли еще дальше за Рейн и разместили в Рейнской области свои сенегальские и другие подразделения из чернокожих, что привело к волне изнасилований и других криминальных инцидентов. «По всей Германии полыхала ненависть к французам», – писал он.