Гиппопотам - стр. 51

Я понимал, что чувства мои не лишены сходства с теми, какие обуревают человека, пытающегося определить источник загадочных ночных шумов, мешающих ему заснуть. Он стоит на лестнице, сердце его колотится, рот приоткрыт. Очевидные варианты отпадают один за другим: постукивающие по оконному стеклу усики плюща; его собака, жена или ребенок, шурующие в кладовке; доски пола, потрескивающие при включении автоматического обогревателя. Все это не годится, и он начинает обдумывать причины менее вероятные: бьющуюся в смертных судорогах мышь; нетопыря, залетевшего в кухню; кошку, случайно (или намеренно) наступившую на пульт дистанционного управления и перемотавшую видеокассету, – однако и они не могут вполне объяснить звук, услышанный им, и потому… если человек этот хоть немного похож на меня, он торопливо семенит наверх, ныряет обратно в постель и накрывает ухо подушкой, притворяясь, будто ничего и не слышал.

Я дошел до края канавы и оглядел лежащую за ней часть парка. Никаких следов человеческих ног я не увидел, но, возможно, я просто смотрел не под тем углом. Чувствуя себя идиотом всех двенадцати разновидностей сразу, я соскользнул в канаву и вскарабкался на другой ее крутенький бережок, держа в руке единственное мое оружие – бутылку десятилетней выдержки виски. Снова оказавшись на уровне парка, я прошелся по густой траве, отыскивая хоть какие-нибудь признаки того, что здесь недавно побывал человек. Ничего. Ни единого следа. Я оглянулся и увидел оставленные мною четкие отметины. Нет, никто здесь пройти не мог. Еще пара шагов вперед – и тут, без всякого предупреждения, нога моя врезалась во что-то твердое, железное. Подскочив, точно шотландский танцор, я испустил сдавленный вопль. Отвратительная боль разливалась по моей озябшей, мокрой ступне, отвратительный поток непристойностей изливался из озябших, мокрых уст. То была кадка, наполовину врытая в землю, укрытая высокой травой тяжеленная кадка из оцинкованного железа.

Я попрыгал немного на месте, кривясь от боли – ноготь на большом пальце, имеющий склонность к врастанию в плоть, с силой врезался в носок штиблета. Откупорив бутылку, я поднес ее к губам. Но когда аромат виски уже ударил мне в нос, я остановился.

Во всем этом происшествии присутствовало нечто немыслимо глупое и до смешного сентиментальное – но также и тревожащее чрезвычайно. Отпечатки ног, не ведущие никуда; человек, идущий по ним с бутылкой виски в руке; преследование, завершившееся столкновением с кадкой. Я, как ты знаешь, Джейн, к фантазиям не склонен. Всякого рода ниспосылаемые провидением символы ничего для меня не значат – только символы, изобретенные человеком, – и все же я был бы совсем уж тупой, изуверски рационалистической задницей, если бы не задумался над этой точно во сне привидевшейся последовательностью.