Гильза с личной запиской - стр. 28
Раньше они залезали туда без оглядки, не стеснялись, а сейчас побаиваются. Бывали случаи, когда солдаты, находившиеся на передней линии окопов, сбивали фрицев из пулеметов, даже из винтовок. Горели «мессеры» не хуже дров, брошенных в костер. Погреться можно было бы, если б не смрад, исходящий от полыхающей немецкой техники.
К слову, очень кстати вспомнил сейчас Мамкин, как один из пилотов безоружного кукурузника сбил немецкого разбойника… Точнее, не сбил его, а насадил на точно такое же одинокое дерево, как маячивший впереди дуб. Воевать дома русскому человеку помогает даже сама земля. Всё помогает – и растения, и воздух, и деревья, и даже далекое мутное солнце, с трудом проклевывающееся сквозь ватные шевелящиеся слои облаков.
Мамкин прикинул – где лучше обойти дерево, слева или справа, – так, чтобы не потерять ничего, ни одной важной гайки или стойки крыла, решил, что сподручнее справа, бросил кукурузник вперед и вниз едва ли не к самой земле, а когда до дуба оставалось всего ничего, дал правый крен.
Кукурузник приподнял одну сторону крыльев, вторую опустил и лихо, очень точно, – Мамкин научился точно проводить свой неуклюжий самолет по узким, впритык, местам, где нет ни одного лишнего метра ни слева, ни справа, ни сверху, ни снизу, – пошел в обгиб дерева. В любую подходящую щель кукурузник входил, как патрон в винтовочный ствол, и так же лихо выходил из нее. Рука у Мамкина не дрожала, не дрогнула и сейчас.
«Мессеры», шедшие сзади, подперли, один даже дал пристрелочную очередь, пули прошли по левую сторону от пилота, между крыльями, верхним и нижним и с грохотом разрезали сырой воздух. Задержи фриц палец на гашетке хотя бы на две секунды, – деревянный мамкинский самолет заполыхал бы наверняка.
Вслед за пристрелочной очередью должны были раздаться боевые, – на поражение, – и от тех, кто спрятан в кукурузнике, останутся лишь рваные куски мяса.
Вираж – это был даже не вираж, а полувираж – занял считаные мгновения. Мамкин скользнул брюхом мимо дуба и, напряженно тарахтя мотором, пуская темный дым, понесся дальше, целя носом вверх, чтобы набрать хотя бы несколько метров высоты и занять следующую линию пространства… На несколько мгновений он упустил противника и не видел, что происходило с «мессершмиттами».
Один из них зазвенел мотором так резко и оглушающе опасно, что у тех, кто слышал этот звук, из ушей могла потечь кровь, приподнялся над дубом и косо ушел вправо, второй зевнул на несколько долей секунды, срубил хвостовым оперением пару веток, росших на макушке и, честно говоря, должен был завалиться, но фрицу повезло – не завалился. Только голые ветки, вихляясь, попрыгали вниз, в прокисший, брызжущий моросью снег.