Гилофобия - стр. 21

Ругаясь на себя мысленно (вслух не рискнула), я повернула к деревьям. Не получалось больше игнорировать присутствие того, кто звал то ли на помощь, то ли молил о смерти. Новый крик был тише, но пронзительнее. Зовущий терял силу. Или надежду.

Я с трудом переставляла ноги. От страха тело не слушалось. Хотелось бежать, но я двигалась медленно. В воздухе висел горький запах паники и отчаяния. Я направлялась прямо к нему, уверенная, что там и найду кричащую жертву. За деревьями показался белый силуэт. Ночью в темном лесу, тот казался ярким неуместным пятном.

Я спряталась за деревом и осторожно выглядывала, пытаясь понять, что происходит. Девушка уже не звала никого, хрипела. В шею ей вгрызался волк. Я зря пришла. Жертва вся искусанная. Под легким полупрозрачным платьем хорошо просматривались раны. Те кровоточили, окрашивая платье и вытягивая жизнь из девушки. Безумно красивой, между прочим.

Я завороженно наблюдала за кормежкой со стороны. Приклеилась к месту, не способная шевельнуться. Так проходят кошмары. Ты видишь что-то ужасное, но не можешь ничего сделать. Беспомощно замираешь и ждешь, пока все закончится. Однако я и здесь заблуждалась. Ничего не планировало кончаться.

Свист. Волк поднял морду, словно послушную собачку позвал хозяин, и обернулся. Я с трудом отлепила взгляд от едва дышащей распластавшейся на земле девушки с пустыми глазами. Такие бывают у мертвых и сумасшедших.

К нам приближался человек в плаще с козлиной мордой. Я почувствовала, как по спине побежали капельки пота. Меня пронзило животным ужасом. Наверняка девушка убегала и волка послали ее догнать. Но он, казалось, переборщил, потому что человек с козлиной мордой ударил его. Будто давал пощечину провинившемуся.

Я вздрогнула. Это вывело меня из оцепенения. Жестокость – часть этого мира, но я все равно удивилась. Если волк и человек заодно, то к чему это? Демонстрация силы? Но ведь человек слабее, волк легко его загрызет, если пожелает. Тот лениво потянулся и лег рядом с истекающей кровью девушкой. Он жадно смотрел на нее, будто песику не давали доесть кусок мяса, ему принадлежащий.

Нужно уходить. Я это понимала. Девушке уже давно не помочь. Если ее заметили они, то она обречена. Если она не умрет сегодня, то умрет завтра. Здесь не жили долго. И хоть я видела это тысячу раз, все равно чувствовала вину за бездействие. Но только что я могла сделать? Отвлечь их невозможно, они всегда возвращались к жертвам.

Я затолкала воспоминания подальше и постаралась сосредоточиться на настоящем. Спастись само́й: вот что мне нужно. Но отступать – значит двигаться. А это страшно. Ситуация ухудшалась. Из чащи показался еще один силуэт. В этот раз с головой волка. Этого я помнила. Он любил жестокости, хотя сам обычно не участвовал. Смотрел. Зато подозрительно часто находился рядом с зовущими на помощь.