Гильгамеш, сын Лугальбанды. Шумерский эпос в пересказе Анджея Иконникова-Галицкого - стр. 22
– Где, – говорит, – мои звери, газели, куланы, онагры с детёнышами? Где мои свинюшки с поросятами, львицы со львятами? Идите сюда, я хочу играть с вами!
Глядь – а звери-то разбежались, одна свинка осталась с поросятами – в глине у бережка завязла. Выкарабкалась – и с хрюканьем убежала вместе с выводком.
Он зовёт зверей – а они дальше от него убегают, слов его не понимают.
Он за ними вдогонку – а силы-то его оставили, не может он со зверьём бегать, не может, как газели, скакать, как львица, прыгать.
Вот что получилось: как познал Энкиду женщину, отдал ей своё дыхание, так и перестал быть зверем, лишился хитрости и силы звериной, язык их перестал понимать. Сделался Энкиду человеком.
Он сидит горюет. А Шамхат его утешает:
– Не горюй, чудище моё лохматое, не о чем горевать. Не будешь ты, как прежде, со зверьём бегать, не будешь жёсткой травой питаться. Зато ты приобрёл разум, сделался человеком.
Перестал Энкиду плакать, сидит у ног женщины- блудницы, а она его по шерсти гладит. Смотрит он ей в глаза, слушает её тёплый голос. А она ласково так продолжает:
– Ты красивый, Энкиду, ты большой и сильный, прямо-таки богам подобный, никогда у меня такого не было. Зачем тебе со скотиной в степи бродить? Пойдём со мной к людям. Я отведу тебя в Урук, Овчарню Инаны, в светлый храм. Я тебя угощу мягкой пищей, напою приятным напитком, который веселит сердце, одену в нежные одежды.
Слушает Энкиду – и млеет. Понравились ему речи Шамхат, да и сама Шамхат очень ему приятна. А она продолжает свою песню:
– Пусть люди тебя, красавца, увидят. Пойдём, Энкиду, в наш город. Там хорошо: там молодцы щеголяют богатой одеждой, там каждый день какой-нибудь праздник. Там весёлые красавицы ходят в ярких браслетах и бусах, возбуждают в таких, как ты, вожделение и радость. С ними не соскучишься, всю ночь спать не будешь. Ты, Энкиду, ещё не знаешь жизни, пойдём со мной.
Загорелись глаза у Энкиду. А женщина не даёт ему задуматься:
– Там есть такой Гильгамеш – тебе ровня. Почти такой же, как ты, могучий человек, неуёмный. Вот уж мужчина так мужчина: силач и буйвол, одиннадцать локтей ростом, и всё его тело наполнено страстью. Силой он с тобой померится, может, и посильнее тебя будет.
Тут уж Энкиду не выдержал, взыграло ретивое.
– Ладно, – говорит, – согласен. Веди меня к светлому твоему дому, напои весёлым питьём. Я согласен.
Блудница своё покрывало разорвала надвое, одной половиной одела Энкиду, другой сама прикрылась. Встали они и пошли вместе в город. А Энкиду шагает и бормочет про себя:
– Давай, веди. Посмотрим, какой это там Гильгамеш, силач и буйвол, – хвастается своей силой! Я крикну по- богатырски посреди Урука, вызову его на поединок. Потому что только я могучий, только я изменяю судьбы! Кто в степи рождён, диким молоком вскормлен, со зверьми жил, травой питался, у того велика сила!