Гидра - стр. 2
Зло явилось в долину Туймаада, и этим злом не были казаки, разорявшие улусы и пленившие тойона. Не их теплолюбивый бог возвел себе храм из праха. Истинное зло таилось в земле задолго до прихода нюччи. Ясаком стали души глупцов. Церковь с крестом отвергшие своего Иисуса люди придали поруганию и обратили в головешки. Их вера была слаба и не прошла испытание тайгой.
Но и своих соплеменников Куланах не обелял.
Давным-давно кочевники вышли к берегу Большой Реки, под сень Спящего Медведя, и река наградила их богатым уловом, а окрестные леса – зверем. Пушнину, ягоды, мясо, сало и подножный корм для оленей сулила Туймаада. Но шаман, прадед нынешнего шамана, сказал, посмотрев на небо: «Не бывать стойбища под этими звездами, эта земля отравлена, не тревожьте ее, не копайте, не слушайте голосов на болотах».
Они ушли к морю, голодали и после смерти шамана вспомнили о чудесной долине и вернулись к щедрой реке. За ослушание духи наказали потомков тех кочевников ночными кошмарами. И Куланаха неоднократно мучили сны, в которых звезды кричали, в которых шептались болотные кочки. Но все же не осевшие здесь племена, а чужаки с пищалями и распятиями ответили на зов погребенной. Они пришли сюда за пушным зверем и серебряными залежами, а нашли безумие. Куланах был на берегу и видел норы, ведущие в мерзлое нутро Туймаада, видел механизм, построенный нюччи. Колесо, как у их мельниц, гигантскую люльку, которая с помощью рычагов опускалась на дно и вычерпывала грунт. Много грунта успели вынуть безумцы, много выкопать нор, но они так и не добрались до цели. Механизм был заброшен и порос илом, норы – затоплены. И мертвецы, как ни странно, являлись хорошим знаком. Шаман сказал, трупоеды покинули этот мир. Иначе и костей не нашел бы Куланах в поганом остроге.
Он двигался, укутанный тучами гнуса. Вокруг громоздились дома-дворы, именуемые кошелями, избы, сложенные из толстых бревен, с тяжелыми ставнями на железных болтах и двускатными крышами. Заимки заполонил сорняк, огороды удобрили человечьим перегноем. Амбары на сваях были домовинами, а высокий частокол не защищал от набегов. С тех пор как нюччи присягнули демонам, он лишь скрывал их преступления от посторонних глаз.
«Сборщик, – подумал Куланах. – Это он принес с болот заразу. Что посулила ему погребенная?»
Куланах хотел и не хотел знать. Он крался в тени к бывшей избе воеводы. Внушали страх острожные башни, торчащие между пряслами стен. Надвратные, «на свесе», часовни «украшали» распятые, раздувшиеся от газов тела. Толмач, чудом сбежавший из острога, рассказал перед смертью, что нюччи начали с собак и закончили детьми. Закончили ли? Они выкапывали своих покойников из неглубоких могил у церкви. Благодаря холоду на костях сохранялось мерзлое мясо: еда.