Гибель советского ТВ - стр. 13
ВТОРАЯ ПРОГРАММА
18.00 – Московские новости. 18.20 – В помощь школе. «Рассказы об оптике». 18.50 – «Яша Топорков». Худ. фильм. 20.35 – Комментарии на московские темы. 20.50 – Урок английского языка. 22.05 – «Красивое – в быт». Передача вторая.
В апреле 1962 года сменилось руководство Комитета по радиовещанию и телевидению при Совете Министров СССР. Вместо Сергея Кафтанова (руководил с мая 1957-го) в директорское кресло сел Михаил Харламов, который до этого дважды работал на радио: еще в юности, в начале 30-х, был заведующим группы выпуска в Минске на радиостанции имени Совнаркома Белоруссии, а потом – в 1949 году, когда в силу очередной реорганизации было создано два комитета – Радиовещания и Радиоинформации. С начала 50-х Харламов работал на ответственных должностях в редакциях газет и журналов, а также в Министерстве иностранных дел СССР – был там заведующим отделом печати. Инициатором назначения Харламова на пост главы Комитета по радио– и телевещанию был влиятельный член Политбюро (второй человек в нем после Н. Хрущева) Фрол Козлов.
Вспоминает М. Харламов:
«Едва я пришел, сразу возник вопрос о технической базе. Она была прескверной. Стали думать о строительстве Большого Радиодома. Такой дом я видел в Париже, и он произвел на меня сильное впечатление. Но ведь у нас не Париж – строиться нам не дали. Тогда мы взялись за переоборудование дома на Пятницкой, который, честно говоря, для радиовещания мало подходил: там должны были размещаться какие-то казармы.
Но радио – это, как говорится, полбеды. А как быть с телевидением? Что у нас? Одна овальная студия на Шаболовке, где еще как-то можно было репетировать, и маленькая комнатка, откуда дикторы вели последние известия. Вот и все. Подсказал мне путь к строительству нового телецентра Анастас Иванович Микоян (член Политбюро в 1935 – 1966 годах. – Ф. Р.). Весной 1962 года, когда я пришел в Комитет, было принято высокое решение, чтобы руководящие деятели систематически выступали перед народом. Микоян с группой депутатов Верховного Совета только что вернулся из Японии. Где же найти лучшую трибуну, чем телевидение? Предлагаю Микояну выступить. Думаю: «Пусть заодно увидит, в каких условиях работаем». Он отнекивается: «Я не против, но вы сначала согласуйте».
По совету секретаря ЦК Ильичева звоню Суслову. «Вот, – говорю, – Михаил Андреевич, был Микоян в Японии, видел там много интересного и полезного, хорошо бы народу об этом рассказать. Тем более есть решение ЦК по этому вопросу... И Косыгин вот в Афганистан ездил, тоже мог бы выступить». После паузы длиной в Атлантический океан слышу скрипучий голос: «Я своего согласия на это не даю. Если настаиваете, звоните Брежневу». (А тот уже стал вторым секретарем.) Брежнев, как известно, все вопросы любил решать половинчато. «Что касается депутата Микояна – пусть выступает, а в отношении Косыгина... здесь есть свои сложности... Этот вопрос мы рассмотрим отдельно».