Гибель советского кино. Тайна закулисной войны. 1973-1991 - стр. 21

На следующий день «Калина красная» была отправлена в Главную сценарно-редакционную коллегию Госкино. Там претензий к фильму было высказано гораздо больше, чем на студии. Что вполне понятно: чиновники на то и были поставлены, чтобы выявлять даже намек на любую идеологическую крамолу (в противном случае они рисковали собственной карьерой). А в фильме таковой было предостаточно. Ведь взяв в качестве главного героя рецидивиста, Шукшин отобразил его жизнь со всеми подробностями, включая пребывание в воровской «малине», а также сопутствующие этой жизни атрибуты, вроде сцены «массового разврата». Конечно, снято это было вполне целомудренно, но сам факт присутствия подобных сцен в фильме вызывал у цензоров сильнейшие нарекания. До этого в советском кинематографе не принято было столь детально отображать реалии преступного мира, поэтому именно эти эпизоды вызвали главные претензии цензоров.

Отметим, что среди последних были разные люди. Одни из них принадлежали к обычным перестраховщикам, которых главным образом смущал пессимистический финал ленты. По нему выходило, что вор-рецидивист Прокудин, навсегда порвав со своим преступным прошлым, мечтал войти в нормальную советскую жизнь, однако бывшие дружки его за это убивали. То есть никаким «хеппи-эндом» дело и не пахло.

Другую часть критиков составляли откровенные русофобы, ненавидевшие Шукшина за его почвенность и чутко уловившие в «Калине красной» воспевание оной. Для них подобного рода кино было как нож в спину, поскольку в нем они видели тот самый пример истинно русского, народного кинематографа, который имеет все шансы дойти почти до каждого зрительского сердца и ума, пробуждая в них чувства, которые и составляют основу национального самосознания. Именно этим Василий Шукшин и был всегда опасен людям того психотипа, который обычно именуют наднациональным. Вот почему большую часть творческих стычек Шукшина можно было смело отнести к подобного рода противостояниям.

Например, в киношных кругах ходили слухи, что именно за ярко выраженное русофильство Шукшина в свое время не взял на «Мосфильм» его учитель – Михаил Ромм. С их курса он принял туда только троих, из которых двое были его соплеменниками – евреями: Александра Митту (Рабиновича), Александра Гордона и Андрея Тарковского (отметим, что Гордон был тогда женат на сестре последнего). Шукшина же выпустили из ВГИКа с «волчьим билетом», и он какое-то время мыкался по Москве как горемыка, кочуя по общежитиям и съемным квартирам. И только чуть позже его пригрела у себя Киностудия имени Горького. Как будет вспоминать позднее писатель Василий Белов, близко знавший Шукшина, тот ему как-то признался: «Когда-нибудь напишу всю правду о Ромме…» Однако внезапная смерть помешала ему это сделать. Кстати, на «Мосфильм» Шукшина взяли только после того, как Ромм ушел из жизни.