Гибель советского кино. Тайна закулисной войны. 1973-1991 - стр. 17
Между тем объединение Бондарчука было победнее чухраевского ЭТО, где действовали полурыночные отношения, когда заработок создателям картин начислялся от количества зрителей. Кроме этого, многие руководящие мосфильмовцы недолюбливали Шукшина, причем не только как чужака, но и как почвенника. В итоге производство его картины продвигалось с трудом. По смете на «Калину» выделили 354 тысячи рублей, что считалось не самыми большими деньгами в киношном мире. Кроме этого, киногруппу Шукшина снабдили самой убогой киноаппаратурой, а штат укомплектовали случайными людьми – теми, кого не взяли в другие киногруппы. Например, замдиректора на фильме был некий человек, который пришел на «Мосфильм» из какого-то министерства и в киношном процессе мало что смыслил (в фильме он сыграл эпизодическую роль конферансье в тюремном ансамбле).
Не самыми дружескими были отношения и в самой киногруппе, о чем говорит хотя бы такой случай. Когда Шукшин снимал эпизод, где Егор Прокудин разговаривает с березами, кто-то из ассистентов пошутил: «Феллини снимает «Амаркорд» и «Рим», а Шукшин березы гладит. Явился для укрепления «Мосфильма». Шукшин слышал эту реплику, но виду не подал – для него всегда важнее была работа, чем склоки и выяснение отношений. Да и понимал он, что от недоброжелателей никуда не деться: в киношном мире он перевидал их в огромном количестве.
Параллельно со съемками Шукшин продолжал заниматься проблемой постановки «Степана Разина», поскольку предварительная договоренность о запуске проекта у него была. Однако в ситуацию вмешалась политика. Летом 1973 года, когда Брежнев съездил со своим первым официальным визитом в США, оппозиция внутри страны активизировала свои действия с явным расчетом сорвать планы советских властей по продвижению разрядки. Дело дошло до того, что в этом порыве, как мы помним, объединили свои силы два недавних оппонента: либерал-западник Андрей Сахаров и славянофил Александр Солженицын.
В этой обстановке в Москве прошел семинар, посвященный идеологической борьбе в исторической науке (14–15 июня). На нем рефреном звучала мысль, что противоборство с империалистическим миром все более обостряется. В ряде выступлений отмечалось, что отдельные советские историки играют на руку врагам, не только когда отрицают, что все этапы развития советского общества должны рассматриваться как положительные, но и когда слишком акцентируют свое внимание на отдельных жестокостях русской истории. Это акцентирование позволяет западным идеологам строить свои бредовые теории о варварской сущности русской цивилизации, о патологической жестокости русских.