Гибель С. А. Есенина: исследование версии самоубийства - стр. 2
Ему вторил критик В. П. Полонский:
Есенин был не только лирическим поэтом, идеализировавшим деревню, он был романтиком «голубой Руси», и когда он в свой последний приезд в деревню увидел, что эта «голубая Русь» ушла в невозвратное прошлое, он понял неизбежность катастрофы, понял, что пути к этой новой комсомольской деревне, к которой ему хотелось бежать, для него нет[9].
Провинциальные журналисты также подхватили социологическую версию.
Есенин не любил города, не мог признать его культуры и, когда, возвратившись в родную деревню и увидев, что она живет новой жизнью с комсомольцами, обсуждением вопросов переустройства старого уклада, с портретами Ленина и томами «Капитала», он решил, что его время ушло, что он «отцвел», что надо покинуть мир[10].
Личная смерть Есенина всецело вытекает из его духовного умирания, из той осени, какая пропитывает последние стихи поэта. <…> И вот тут приходит мысль, что трагедия Есенина есть прежде всего трагедия старой лирики, поэзии нежных и грустных переживаний, есть трагедия индивидуалистической поэзии. Наше время аналитично всем существом своим. Лирика – это прошлое и будущее, ибо социализм даст свою лирику, высокую и прекрасную лирику общества, примирившего личность и коллектив. Сейчас этого нет. Сейчас – коллектив над личностью, эпос над лирикой[11].
Оригинальный вариант социологической версии предложил Л. Д. Троцкий. Он предложил объяснить самоубийство Есенина его конфликтом с революционной эпохой:
Наше время – суровое время, может быть, одно из суровейших в истории так называемого цивилизованного человечества. Революционер, рожденный для этих десятилетий, одержим неистовым патриотизмом своей эпохи, – своего отечества во времени. Есенин не был революционером. Автор «Пугачева» и «Баллады о двадцати шести» был интимнейшим лириком. Эпоха же наша – не лирическая. В этом главная причина того, почему самовольно и так рано ушел от нас и от своей эпохи Сергей Есенин. <…> Поэт не был чужд революции, – он был несроден ей. Есенин интимен, нежен, лиричен, – революция публична, – эпична, – катастрофична. Оттого-то короткая жизнь поэта оборвалась катастрофой. <…> Поэт погиб потому, что был несроден революции[12].
Троцкому вторил редактор журнала «Красная новь» А. К. Воронский: «Повинна эпоха, дух времени, но кто осмелится бросить камень в эту сторону?»[13].
Осмелились бросить камень только эмигранты. Живший в эмиграции журналист А. А. Яблоновский в гибели Есенина обвинил большевиков: «В обезьяньих лапах большевизма и советчины он чувствовал себя, как гость в публичном доме. <…> Ведь это, милостивые государи, уже третий поэт, который задохнулся в ваших обезьяньих лапах: Гумилева вы убили, Блока уморили голодом, а Есенина довели до веревки»