Гибель Помпеи (сборник) - стр. 57

Глаза ее за толстыми стеклами расширились, и зубы вспыхнули в улыбке.

– Я хочу подарить вам ваш портрет.

Она вынула из сумки альбом, вырвала лист и протянула Георгию. Потом она пошла от прилавка, часто оглядываясь. Георгий остался с портретом в руках.

– Георгий, дорогой, подари мне эту девочку на день рождения, – попросил Габуния громко, чтобы художница слышала. Был он скромным семьянином, этот Габуния, а подобные шуточки отпускал опять же только для колорита.

– Вот это парень, – сказала Настя, – просто бог.

– Сколько ему лет, как ты думаешь? – спросила Алина.

– Лет двадцать пять. Вот уж, наверно, любовник!

– Да уж воображаю. Может быть, проверить?

– Попробуй. Он на тебя глаз положил.

– Ты сгорела, Настя.

– Это ты сгорела, а я загорела.

– Еще бы, ты ведь мажешься этим маслом.

– Что это вы шепчетесь? – бросились к ним кавалеры.

Кавалеры, лукавые бандиты, изворотливые, как ящерицы, угодники, похотливые козлы и ослы, прочь! – в разные стороны! – врассыпную! – прочь от нее! – под горячим кинжальным взглядом Георгия Абрамашвили.

Под щелканье длинных лихих ножниц падали на салфетку, на плечи и на пол черные космы морского бога Абрамашвили. Жужжал вентилятор, жужжали мухи, пахло крепко и противно одеколоном. Георгий стригся под «канадку».

– На нет или скобочкой? – спросил мастер.

Скобочку пожелал Георгий, и шея стала прямой и высокой, как колонны «Первой пятилетки».

Георгий вышел на улицу. Был он в этот вечер в нейлоновой итальянской рубашке, польских брюках и западногерманских ботинках, которые прислал ему из Москвы двоюродный брат, – словом, в полном параде.

– Эй, Гоги, куда собрался? – крикнули ему от стоянки такси Леван Торадзе и вся компания. Леван с компанией обычно после обеда занимал свой пост на главном перекрестке городка. Стояли они, облокотившись на головное такси, крутили в пальцах брелоки, разговаривали друг с другом и с шофером. Когда пассажир занимал машину, подъезжала следующая, и друзья облокачивались на нее. Если же машины на стоянке все кончались, компания тогда переходила через улицу и начинала стоять возле чистильщика. Так стояли они ежедневно до темноты, а потом отправлялись на турбазу, на танцы, и начинали там стоять.

– Пойдем с нами на турбазу, – сказал Леван, когда Гоги подошел и со всеми перездоровался, – там знаешь какие девочки, не то что ваши старухи.

– Нет, я к себе пойду, – сказал Георгий.

– Георгию старухи нравятся, – засмеялся кто-то из компании.

– Пойдем, Гоги, выпей с нами вина, – сказал Леван и улыбнулся.

– Нет, я лучше так пойду, – сказал Георгий и тоже улыбнулся.