Гибель Марса - стр. 37
– Нет, я не жду, когда тебя убьют.
– Учти, нас было трое. Всех сразу трудно убить.
– Это неважно, – сказал он, терпеливо вздохнув.
– Тогда, что важно?
– Это просто закрытая тема.
– Такая же, как и цекулы? – спросил я.
– Цекулы – это миф! – заявил он.
– А гесион? – с издевкой спросил я.
– Гесион тоже! – не моргнул он глазом.
– Тогда мой материал с удовольствием напечатают другие.
– Не напечатают, – покачал головой Юра Дронский.
И в его голосе я услышал нечто, что заставило поверить. Наступила пауза. Мне нечего было больше сказать – настолько я был ошарашен, если не сказать, подавлен.
– Извини… – сказал Юра Дронский, взглянув на часы. – Совершенно нет времени… Спешу на ленч… И опоздать нельзя, потому что ленч дает городское правительство.
Юра Дронский обитал в иных сферах, недоступных для обыкновенного журналиста. Это была не матушка-Земля, это был Марс со своим снобизмом и классами. Юра хорошо подготовился к разговору и ловко обвел меня вокруг пальца. Очередная неудача. Сколько их было? Я до сих пор так и не привык к ним – что на Земле, что на Марсе.
В кабинете автоматически включилось освещение, словно наступил вечер. Юра Дронский с удивлением посмотрел в окно. Вот-вот должен был пойти ливень.
И вдруг я понял, что Юра Дронский что-то знает. Тайна была столь значительной, что он не смел даже намекнуть неосторожным движением головы. Черт! подумал я, или я старею или становлюсь умным. Вот что значило выхватывать информацию из воздуха. Как я когда-то завидовал Луке! Он владел этим приемом в совершенстве. Я же только учился, но уже знал, что мне надо делать.
В этот момент над городом словно вспыхнуло солнце. Свет был настолько ярким, что пробил рыже-черные тучи и осветил все закоулки города. В мгновение ока он заполнил небо, – а потом сквозь тучи на Столицу пролился огненный дождь. Вначале это были просто огромные искры. В море всполохов я разглядел горящие обломки, которые крутились, вертелись и падали долго – словно в замедленной съемке. Из этих обломков тоже сыпались искры и било пламя, и самое страшное заключалось в том, что обломки опускались на город. Совсем близко за окнами промелькнул огненный вихрь, потом донесся грохот. Нет – не грохот и не гром, а то, чего не было в моем лексиконе – с точечной ноты до размеров вселенной! Рамы прогнулись! Стекла треснули! “Бух-х-х!!!” Поток воздуха едва не вынес меня наружу.
Я успел подумать, что надо бежать. И первым моим движением было спасти своего друга – Росса. Я схватил его за ошейник и дернул дверь, но открыть не успел. Пол качнулся. От страшного удара дверь слетела с петель, потолок треснул, и произошло нечто невообразимое. Это было похоже на взрыв или настолько быструю смену событий, скоротечность которых сознание не уловило, только запечатлело, что ни окон, ни стола, за которым сидел Юра Дронский, ни самого Юры Дронского не было. Не было ни стен, ни пола, потому что я висел над бездной, и помню, что совершенно не испугался, словно не я, а кто-то другой должен был упасть с высоты двадцать пятого этажа. В воздухе летала горящая бумага и проносилось множество вещей: разнокалиберные обломки, мебель, офисная техника и, кажется, даже люди или то, что от них осталось, стекла, куски рам, двери и еще что-то. Но я не слышал ни звука. Меня мучила одна единственная мысль – теперь я не узнаю того, что знал Юра Дронский и вообще всего того, что произойдет дальше в мире. Эта идиотская мысль застряла в моей башке, как гвоздь, и мешала сосредоточиться. В тот момент, когда слух включился, я понял, что не упал благодаря двум вещам: арматуре, в которой застряли мои ноги, и поводку, в петле которого была затянута моя левая рука, и самое главное – Россу, который уперся всеми четырьмя лапами и затаскивал меня внутрь кабинета.