Гибель адмирала Канариса - стр. 32

– Точно так же выжидал и наш Канарис.

– Да не был этот… Канарис руководителем, – появилась на лице фюрера гримаса презрения. – Уже хотя бы потому, что не способен планировать подобные операции или вообще кем-либо руководить.

– Типичный кабинетный оппозиционер, – в тон ему, заискивающе подыгрывая, произнес шеф СД. – Такой склонен ворчать, настраивать людей; в пику существующей власти выдавать какую-то информацию нашим врагам. Но он не диверсант, он не способен хоть на какое-то участие в покушении. Что, однако, не оправдывает его как одного из руководителей заговорщиков, – поспешно добавил Кальтенбруннер, встретившись с недоверчивым взглядом фюрера.

– Вот именно, не оправдывает, – проворчал фюрер и, по-старчески пожевав челюстями, незло проворчал: – Поэтому арестуйте его, Кальтенбруннер.

– Арестовать?! – опешил шеф РСХА. – Прямо сейчас? Это… приказ?

– Такого человека оставлять на свободе нельзя, слишком уж много у него связей и слишком уж велика опасность того, что он попытается скрыться, – усталым голосом проговорил Гитлер.

Обергруппенфюрер прокашлялся и взволнованно переступил с ноги на ногу, словно собирался уходить, но никак не мог решиться.

– Что должно послужить основанием для его ареста? – задавая этот вопрос, начальник РСХА отдавал себе отчет в том, что именно его слова послужили толчком для принятия фюрером решения вновь взять адмирала под стражу.

– Моего приказа уже недостаточно, чтобы арестовать Канариса?! – изумился Гитлер.

– Вполне достаточно, особенно если это уже… приказ.

– Тогда в чем дело?

– Я всего лишь говорил о какой-либо юридической зацепке. Но поскольку последовал ваш приказ, мой фюрер…

Кальтенбруннер направился к двери и уже готов был покинуть личное купе-кабинет фюрера, когда тот вдруг остановил его.

– Пожалуй, вы правы, Кальтенбруннер.

– В чем, простите? – спросил обергруппенфюрер, опасаясь, как бы Гитлер не увлекся своим красноречивым молчанием.

– Мы уже арестовывали адмирала, обвиняя его в измене, но затем освободили. Поэтому стоит внимательно изучить протоколы допросов тех, кто проходил по делу «Черной капеллы», или же усилить во время допросов натиск на тех, кого еще не успели казнить. Основательно усилить.

– Усилим. Я прикажу Мюллеру… – назвав это имя, Кальтенбруннер осекся и внимательно присмотрелся к выражению лица Гитлера, пытаясь выяснить, как тот относится к шефу гестапо, доверяет ли? Но, так ничего и не выяснив, произнес: – К следователям гестапо мы подключим людей из СД.

– Чтобы те следили за гестаповцами?

Кальтенбруннер так и не понял, было ли это сказано в шутку или же фюрер и в самом деле не уловил смысла его обещания.