Герой Веков - стр. 72
– О ком? – Эленд отвернулся от зеркала. – О Сэйзеде?
Она кивнула. Когда Эленд проснулся после недолгого сна, Вин уже успела привести себя в порядок, умыться и одеться. Он всегда беспокоился, если она тратила слишком много сил. Однако беспокойство Эленда только усилилось, когда он тоже стал рожденным туманом и понял, что возможности пьютера не безграничны. Металл делал тело сильным, прогоняя утомление, но за это приходилось расплачиваться. Стоило пьютеру закончиться или перестать гореть, усталость возвращалась стремительно, словно падающая на голову стена.
И все же Вин не останавливалась. Эленд и сам жег пьютер, чтобы взбодриться, но она, похоже, спала в два раза меньше. Вин была крепче – обладала такой силой, о которой он не имел ни малейшего понятия.
– Сэйзед справится со своими проблемами, – продолжая одеваться, заметил Эленд. – Уверен, он и раньше терял близких.
– Это другое.
Вин сидела скрестив ноги, одетая, по обыкновению, просто. Ярко-белый императорский мундир Эленда, сшитый из особой ткани, которая легко очищалась от сажи, являлся полной противоположностью. На нем сверкали позолоченные деревянные пуговицы – металла на них было мало, чтобы исключить алломантическое воздействие. Иногда Эленда мучили угрызения совести: для поддержания королевского вида требовалось слишком много усилий. Но это было необходимостью. Не ради тщеславия, а ради того, что он собой воплощал. Ради фигуры, за которой люди шли на войну. В почерневшей стране Эленд носил белое – и превратился в символ.
– Другое? – переспросил он, застегивая пуговицы на рукавах. – Что же такого особенного в смерти Тиндвил? Она погибла во время атаки на Лютадель. Как Колченог и Доксон. В той битве ты убила моего собственного отца, а незадолго до ее начала я обезглавил лучшего друга. Мы все кого-то потеряли.
– Он и сам говорил нечто подобное. Но для него это не просто еще одна смерть. Думаю, гибель Тиндвил стала чем-то вроде предательства – из всех нас только Сэйзед всегда обладал верой. И веру он каким-то образом потерял, когда она умерла.
– Из всех нас только он обладал верой? – Взяв со стола посеребренную деревянную булавку, Эленд приколол ее к жакету. – Как это?
– Ты принадлежишь к Церкви Выжившего, Эленд, однако ты не веруешь. Не так, как веровал Сэйзед. Он… как будто знал, что все закончится хорошо. Он был уверен, что кто-то хранит наш мир.
– Он с этим справится.
– Дело не только в нем. Как бы Бриз не перестарался.
– Это еще что за новости? – удивился Эленд.
– Он давит на эмоции всем подряд. Давит слишком сильно, пытаясь поднять людям настроение, и слишком неестественно смеется. Он охвачен страхом и тревогой. Это видно по тому, как он старается.