Герой вечного времени - стр. 6
Далее последовал рапорт генерала Галафеева от 9 декабря 1840 года по итогам двух осенних экспедиций в Большую и Малую Чечню с приложением наградного списка и личной просьбой перевести Лермонтова, проявившего в боях против горцев «отменное мужество» в гвардию тем же чином; 24 декабря рапорт командующего кавалерией полковника В.С. Голицына генералу Граббе с просьбой наградить поручика Лермонтова золотой саблей «За храбрость»; наконец, 3 февраля 1841 года Граббе в рапорте за № 76 представляет Лермонтова к награждению золотой полусаблей.
Несмотря на эту последнюю уловку (полусабля, в отличие от испрашиваемой Голицыным сабли, являлась исключительно пехотным офицерским оружием и больше соответствовала с точки зрения высшего петербургского начальства в качестве поощрения поручику Тенгинского пехотного полка), все вышеперечисленные представления, как известно, были отклонены государем.
Стихотворение М. Ю. Лермонтова «Валерик» («Я к вам пишу случайно, право…») стало поэтическим документом сражения 11 июля 1840 года в Гехинском лесу (бой при р. Валерик).
В своей исторической достоверности это произведение не уступает сообщениям военных донесений и даже дополняет их рядом важных деталей.
Стихи, в данном случае, являются основанием для суждения о нём не только как о поэте, но и как об «отменно мужественном» офицере, глубоко понимавшем сложность военно-политической обстановки на Кавказе, а также специфику военных действий обеих сторон.
Эти личные качества поручика Тенгинского полка оценивались по достоинству непосредственным начальством в лице «настоящих кавказцев». 1*
* * *
Эти воспоминания были для поэта радостным и знакомым чувством блаженного удовлетворения от завершения работы. Всё те же ощущения, кто знаком с творчеством, как и в обычном состоянии, а теперь в фактическом безвременье.
Они действовали, словно наркотическое вещество, но не оставляли губительных следов ломки. Не подвергаясь увяданию, Михаил блаженствовал от проделанной работы.
Огромное преимущество сохранения памяти до мельчайших деталей и отсутствие каких-либо болезненных ощущений, тем более, физических страданий, без комплекса неполноценности от физических недостатков. Разве что от долгой работы терялась предельная концентрация внимания, ослабевала острота желания творить.
В таком случае он просто переставал работать, чтобы не делать любимое дело чисто механистически, ведь в минуты творчества приходится проживать все воображаемые действия, пропуская через себя судьбы героев и, как когда-то, давным-давно, страдать и ненавидеть вместе с ними.