Герой империи. Сражение за инициативу - стр. 3

– Постойте, Ватила Ивановна… – Молотов протер платком стекла своих маленьких железных очков и снова водрузил их на нос, – я так понял, вы сказали, что немецкие генералы зря считают предстоящее сражение решающим. Так это или я ошибся?

– Вы правы, Вячеслав Михайлович, – кивнула Ватила Бе, – решающие сражения состоялись тогда, когда тактики Болдин и Рокоссовский, а также солдаты и командиры подчиненных им войск, до конца выполнили свой долг в Слоним-Ивацевичском и Минском сражениях, выиграв целый месяц времени и безвозвратно сломав машину блицкрига. Теперь наша с вами главная задача – не наделать глупостей и не промотать полученного преимущества, а с остальным тактики дейчей справятся и без нас. Они, наивные как детеныши, сами выроют себе яму и сами в нее попрыгают, воображая, что идут к победе. Это даже очень хорошо, что дейчи решили попытаться переломить обстановку в свою пользу, потому что в противном случае та же задача потребовала бы от нас гораздо большего мастерства, увеличенного расхода боеприпасов, а также роста потерь среди солдат и командиров. Пусть уж лучше тактики дейчей сами начнут это битву, раз уж они такие умные, а наше дело – приготовить все так, чтобы даже временный успех в итоге показался врагу горше любого поражения.

– По факту, – со скромным видом прокомментировал эти слова Ватилы Бе Василевский, – выигран не один месяц, а целых два, ибо, несмотря на то, что к настоящему времени германские войска вышли на рубеж Витебск-Быхов, наступать оттуда они смогут не раньше, чем еще через месяц. Боеприпасы растрачены, топливо на исходе, войска для усиления группировки перебрасываются со всех концов Европы; при этом госпитали переполнены ранеными, без возвращения в строй которых уже действующие против нас германские войска не сумеют вернуть себе боеспособность. На основании всех имеющихся данных, включая сведения имперских товарищей, вражеское наступление ориентировочно начнется не раньше первой недели сентября.

– Все верно, – подтвердила Ватила Бе, – и точечные удары авиации и зафронтовых отрядов егерей по транспортной инфраструктуре и складам смогут еще больше увеличить этот срок, либо же вражеским солдатам придется идти в наступление, не имея в достатке всего необходимого. Тогда в танках дейчей слишком быстро закончится горючее, у артиллерии иссякнут снаряды, а их солдаты в самый разгар боев останутся без патронов…

– Германский, гм, вождь, Гитлер, – со своего места сказала Малинче Евксина, – хоть и осведомлен о подоплеке событий, но все равно погонит своих солдат в наступление. Сейчас им руководят гнев, ярость и отчаяние, а еще обида за то, что мы испортили ему такую хорошую игру… Хотя и без нашего участия шансов на выигрыш у него не было, только в том случае количество жертв, в том числе и среди немцев, было бы гораздо больше. А обида – это плохо. Обиженный человек действует иррационально, по схеме «назло», и страхи у него тоже иррациональные, и больше всего сейчас наш оппонент боится даже не поражения на фронте, неизбежность которого ясна даже ему, а успеха нашей имперской пропаганды с последующим переходом его бывших поклонников и почитателей на сторону нашей Империи. Да, мы не обещаем поместий и рабов, но большинство немцев уверены, что, окажись они в рамках большой империи в качестве полноправных граждан – и им за счет их культурно-образовательного уровня удастся занять в ней все самые высокие посты. Они даже не подозревают, что, помимо деловых качеств, профориентация высвечивает морально-этическую ориентацию, – а вот с этим у немцев уже не так хорошо. И если некоторые из них, безусловно, войдут в золотой фонд имперских управленцев, то других постигнет жестокое разочарование.