Герой Чужой Повести - стр. 33
– Ты хочешь сказать, что раньше я была в другом месте? – с надеждой спросила Твайлайт.
– Скорее всего. Я не знаю, в каком. Но мне кажется, что точно не на этой планете.
Её глаза вновь округлились, лицо загорелось, и рот раскрылся от радости и восторженного ожидания. Прямо ребёнок. Господа, я только что стал отцом.
– Расскажи!
Меня обдало такой волной надежды, что я сам улыбнулся… и почувствовал лёгкую горечь от того, что моя помощь, скорее всего, окажется не такой уж и серьёзной.
– Предупреждаю сразу – я расскажу только то, что знаю и видел сам. А знаю и видел я не так много.
Твайлайт словно пропустила это мимо ушей. Да, рано или поздно я пожалею о последствиях этого дня. Но иначе я поступить не могу. Я бросил взгляд на тумбочку, где с самого Нового года покоилась сумка с двумя книгами. Бетонная клетка коробки должна быть разрушена.
– Ладно. В общем, это было 31 декабря, где-то три с половиной месяца назад. Я шёл с работы в не лучшем расположении духа. Вдруг там, где я шёл, резко отключился свет…
***
Мы с Твайлайт, тихонько причмокивая, ужинали супом.
С первых недель её жизни здесь, когда она ещё не умела говорить, у меня сложилась привычка поглядывать на неё во время приёма пищи, чтобы понять, подходит ли ей приготовленная мною еда. Я прямо-таки впивался в выражение её лица в попытках понять, что она чувствует.
С тех пор её меню давно укрепилось и практически не изменяется, Твайлайт научилась чётко и умело говорить, а вот моя привычка осталась. Было что-то удивительно приятное в наблюдении за тем, как она ест, перемещая магией ложку или вилку, тщательно прожёвывая еду травоядными зубами на узкой, почти человеческой челюсти, иногда балдеет от вкуса, а потом смачно проглатывает. Никогда не думал, что кто-то может так интересно есть.
А может, мне просто было приятно напоминать себе, что я ем не один.
Но сегодняшний вечер стал исключением. Мой взгляд уткнулся в тарелку с супом, и мне очень сильно не хотелось поднимать глаза. Казалось, словно произойдёт что-то страшное, взгляни я на единорожку. Мой больной ум решил, что надо всеми силами предотвратить катастрофу, и вместо единорожки я созерцал блеск света в масляных каплях супа.
Но кто я такой, чтобы останавливать естественный процесс?
Единорожка издала настолько громкое и протяжное «Хм-м-м-м-м….», что я всё-таки посмотрел на неё. По отрешённому лицу Твайлайт было видно, что она целиком погрузилась в себя. Только глаза заострённым взглядом быстро скакали от одного предмета к другому, показывая, словно спидометр, скорость пролёта её мыслей, несущихся по автостраде нервной сети. Впрочем, на чём бы они ни летали, топливо у них заканчивалось – лицо Твайлайт напряглось, взгляд застыл, и через секунду она с досадой цокнула.