Герои Сирии. Символы российского мужества - стр. 19
Литвинова:
– Я вела у них математику с 5-й по 11-й класс… Семь лет… Вы знаете, он не выделялся… Или, извините, не рвался вперед, или звездой не был… Нет, он учился ровно. Хорошо. До 8-го класса они все шли вместе. А после 8-го создали математический класс и просто класс. Ну, как математический. У нас как такового математического не было. У нас просто на один час было больше математики. И он решил, что пойдет в математический класс. Там подобрались ребята серьезные, которые хотели учиться. Они все с увлечением занимались. У нас с ними были то ли общие интересы, там не было детей, которые бы баклуши били. Которые бы пришли на урок, посидели, и все. А эти нет, им все время что-то выяснять, разбирать…
Я спрашивал:
– Но это после 8-го класса. А до него?
– Был факультатив. С 5-го класса. Я собирала со всех 5-х классов ребят, и мы какие-нибудь интересные задачи решали. Что в школе не проходится. Кто-то читал доклад, кто-то что-то. А потом они сами решали, о чем проводить урок. Чтобы им интереснее было. Вот не то что я им навязываю, а: вот такая-то тема, вы, пожалуйста, подберите задание. Вот кому-то если непонятно что-то было, мы эти задачи и разбирали. И этот дополнительный час – они крутятся, вертятся. У каждого свое задание. У каждого своя разработка. Каждый со своим. У кого-то не получается, все вместе садимся в кружок и начинаем разбирать: откуда, чего. Докопались? – Докопались. Пошли дальше. А не докопались – копаемся дальше. И вдруг кто-то на следующий день, не дожидаясь урока, говорит: я решил…
– Рома на факультатив ходил?
– Конечно… А в старших классах, когда перешел в сильнейший класс, тут уж он явно определился. Сказал: мне математика нужна будет. Физика, ну, естественно, русский. Он-то сам скромный мальчишка, молчал, а ребята рассказывали, что папа у него летчик, что военным захотел… Он хороший, жаловаться было не на что, папу, маму не вызывала, поэтому с родителями не общалась…
– А по характеру Роман какой?
– Вы знаете, он упорный. Он решил: будет так, и он этого добьется. Я могу сказать, что никогда не задирался ни с кем. Ребята к нему относились с уважением. На кого-то наезжают, кото-то толкают, кого-то там дергают, а его никогда никто не беспокоил, и если где-то какие неурядицы, он мог все развести. Он мог сделать так, что все мирным путем разрешится. И к нему с уважением относились.
– Мальчишечьим.
– И девчонки на него с доверием поглядывали. Если над кем-то могли подсмеяться, подшутить, то нет – с ним все ровно, спокойно, тихо… А потом уже говорил, что хочет в военное летное училище. Я думала: в воронежское, а он говорит: нет… Он жил рядом. И с мальчишками они в футбол гоняли и до уроков, и после уроков, и во время физкультуры…