Герои. Человечество и чудовища. Поиски и приключения - стр. 48

С берега его приветствовал свирепым лаем Орф, двуглавый пес.

– Орф! – крикнул Геракл. – Ты, как многие другие уродливейшие твари на белом свете, – сынок Тифона с Ехидной. Тебе невдомек, что время вашего брата истекло? Я уже убил твою сестрицу, Лернейскую гидру, и сынка, Немейского льва. Теперь твой черед убраться с лица земли.

С ревом из обеих глоток тварь ринулась на Геракла, а тот вскинул дубину и обрушил ее на одну из голов. Вторая, ошарашенно взвизгнув, повернулась глянуть на свою сокрушенную напарницу, теперь безжизненно свисавшую с их общей шеи. Не успела вторая голова загоревать, как дубина опустилась еще раз и прикончила пса.

Пастух Эвритион услыхал шум и гам и теперь приближался, тоже помахивая здоровенной дубиной.

– Ты поплатишься! – проревел он. – Я любил этого пса.

– Тогда ступай за ним! – вскричал Геракл, пуская стрелу Эвритиону в глотку.

Яд гидры совершил свое дело, и Эвритион был мертв прежде, чем его тело пало на землю.

Геракл занялся сбором стада. Но тут объявился сам Герион.

Столь немногие смертные повидали Гериона и выжили, чтобы поведать об этом, что описания его внешности сильно разнятся. Все сходятся в одном: этот сын Хрисаора и Каллирои был трехглавым. Очень многие говорят, что и торсов у него было три, хотя один источник утверждает, будто три головы росли у него из одного туловища. Сильнее всего источники расходятся в том, что располагается между торсами и землей. Кто-то заявляет, что к талии туловище сужалось и у великана поэтому было две ноги; говорится и другое – что ног было три пары. Я склоняюсь к версии с одной парой ног, но с тремя торсами и тремя головами. Несомненно одно: Герион был громадным трицефалом и характер имел лютый.

– Кто смеет воровать мой скот? – взревела левая голова.

– Геракл смеет.

– Тогда Гераклу конец, – объявила средняя голова.

– Медленный и мучительный, – добавила правая.

– Когда ты сдохнешь, – отозвался Геракл, – выйдет втрое больнее любой смерти, какая уже приключалась.

С этими словами он запустил стрелу прямиком в пуп Гериону. Яд гидры пробрался во все три туловища, по трем шеям и в три головы, обжигая и разъедая все на своем пути.

– Жжет!

– Жжет!

– Жжет!

Вопли ужасали.

Как именно Гераклу удалось переправить стадо через море, нигде не пишут. Придется допустить, что он загонял, сколько мог, в Чашу Гелиоса и вот так челноком возил скотину, пока вся она не оказалась на североафриканском побережье. В память об этом великом приключении Геракл воздвиг две громадные каменные колонны, одну – на северной, иберийской, стороне пролива, что соединяет Средиземноморье с Атлантикой, а вторую – на южной, марокканской. И поныне Геркулесовы столбы встречают путешественников в проливе. Африканская колонна называется Сеутой, а иберийская – Гибралтарской скалой.