Герои. Человечество и чудовища. Поиски и приключения - стр. 45
– Эта ужасная голова льва, эта шкура, эта уродливая дубина… несомненно, это все полезно, чтобы пугать балбесов и трусов, но мужчине следует без страха являть себя в блеске.
Геракл разглядывал изукрашенный пояс у себя на руке, Ипполита улыбалась. Но тут заметила, что лицо Геракла помрачнело.
– Только не говори, что боишься, будто такие побрякушки портят твою мужественность. Я была о тебе лучшего мнения.
– Нет-нет, – сказал Геракл. – Дело не в этом…
– А в чем же?
– Ты говорила, что слышала об испытаниях, какие назначает мне мой брат Эврисфей, так?
– Весь мир наслышан о подвигах Геракла.
– Так их называют?
– Даже если сделать поправку на кое-какие неизбежные преувеличения, что возникают, когда истории передают из уст в уста, ты, судя по всему, насовершал чудес.
– Наверняка истории эти по большей части чепуха.
– Ну скажи тогда, правда ли, что, когда ты приволок Эриманфского вепря в тронный зал Эврисфея, тот так перепугался, что ласточкой нырнул в каменный кувшин?
– Это да, правда, – согласился Геракл.
– И что ты скормил Диомеда его же кобылицам?
И тут Геракл тоже кивнул.
– Так скажи мне, великий герой, что тебя сейчас тревожит?
– Понимаешь, я выполняю девятую из этих задач – из, как ты их называешь, подвигов. Здесь я поэтому.
Ипполита подобралась.
– Надеюсь, не с целью приволочь Ипполиту в цепях к злобному тирану?
– Нет-нет… не это. Дело в поясе… – Он глянул на украшение у себя на предплечье. – Его дочка Адмета отправила меня добыть его. Но теперь, когда мы познакомились, у меня душа не лежит…
– И все? Он твой, Геракл. Прими с радостью как мой подарок тебе. От воина воину.
– Но это же дар твоего отца, бога Ареса.
– А теперь это дар от твоей возлюбленной, женщины Ипполиты.
– Говорят, тот, кто носит этот пояс, неуязвим в бою. Правда ли это?
– Я ношу его со своих четырнадцати лет, и не было мне ни единого поражения.
– Тогда я не вправе…
– Прошу тебя. Я настаиваю. А пока дай-ка глянуть, всюду ли ты соразмерен…
Предоставим Гераклу и Ипполите сплетаться в яростном объятии в ее царском шатре на берегах Фермодонта.
Вы, быть может, решили, что девятый подвиг дался Гераклу слишком легко. Богиня Гера, несомненно, именно так и подумала. Ненависть, какую носила она в себе, за годы нисколько не убавилась. Напротив – с каждым триумфом Геракла ненависть Геры лишь прирастала. Народная любовь к нему бесила богиню. Она взялась унизить и уничтожить его. А выходило так, что детей и даже целые города уже называли в его честь, люди слагали песни, воспевающие его силу, смелость и беспощадность к себе. Гера покажет миру: не того он человека прославляет.