Герда. История одной дворняги - стр. 10
Собака лизнула в ответ девочку в лицо. Та сморщилась.
– Тьфу ты!
Затем утёрлась и рассмеялась.
– Герда. Я буду называть тебя Герда!
А Лизка, ставшая только что Гердой, стояла, не шевелясь, млея. Не обращая ни какого внимания на то, что выданная пайка давно растаяла на глазах.
– Что, Катюша, собак снова кормишь? – из, только что подъехавшей к самому подъеду, белой «Сиерры», вышел мужчина, улыбнулся. – Ну, идём?
– Пап, я щас! Ты иди, я догоню, – девочка поднялась, обняла отца и снова присела гладить Герду.
– Ой, смотри, гладишь бродячих собак, руки потом не забудь вымыть, как следует! – он ушёл.
Малые псы усердно чавкали, жадно доглатывая последние куски целиком. Очевидно, что для них жратва стояла на первом месте, в сравнении с чем бы то ни было ещё!
– Ну, ты даёшь! Вот, пока ты думаешь, твои приятели всё слопали! Щас! Жди, принесу ещё! – девочка взмахнула руками и скрылась. Вскоре дверь подъезда глухо захлопнулась за её спиной…
С этой поры жизнь Герды обрела совершенно новый, совершенно иной смысл, наполнившись ожиданием встречи с этой милой девочкой, отдалённо напоминавшей её прежнюю хозяйку.
(Кто-то станет утверждать, что собаки ничего не чувствуют, а существуют, основываясь исключительно на инстинктах, этакие «биологические роботы», без души. Но пусть это останется на их совести, ведь, как сказал Альберт Швейцер1: «Чтобы понять, есть ли у животных душа, надо самому иметь душу».
А далеко не каждый человек, обладая «высшей нервной деятельностью» со своей знаменитой отличительной «второй сигнальной системой», в действительности имеет душу, ведь последняя, зачастую, иррациональна и способна к состраданию и самопожертвованию. Человек – бездушный же, исключительно рационально использует данные ему природой преимущества исключительно в угоду собственных эгоистичных целей, лежащих в основе первобытной эволюционной составляющей его материальной оболочки. Где же тут душа?! … Что ж, «узки врата в рай»…!)
Зима отступала под неумолимым натиском весны. Ещё по утрам хрустели под ногами прохожих, покрытые льдом лужи. Ещё чернели грязные скукоженные кучки снега на месте прежних сугробов. А с крыш, время от времени, срывались ледяные глыбы, гулко рассыпаясь на множество осколков по тротуарам, пугая прохожих. Но свежий весенний воздух уже наполнился птичьим многоголосьем и солнечный свет радовал мир дольше обычного, суля очередное возрождение замершей на зиму жизни, неся предвкушение скорого лета!
– Черны-ыш, xоро-оший, – дворовая детвора гладила лохматого чёрного с проседью дворового пса. Тот стоял смирно, прищурив покладисто глаза. Ему, повидавшему в жизни все виды лишений, унижений и жестокости, любая малость внимания и ласки была чертовски приятна. Он лизнул, в знак благодарности, детские руки. Два, уже известных нам, пса поменьше суетились рядом, жалобно выпрашивая, полными собачьей печали глазами, жратву.