Герда - стр. 43

Она, как и в прошлый раз, приблизилась к нему и стала смотреть. Смотрела, и все. Доктор напрягся.

Я устроилась на подоконнике. Как я раньше жила без собаки? Оказывается, это так удобно.

– Мне кажется, что это не способствует, – сказал доктор. – Как-то…

Он покосился на Герду.

– Понимаете, Аглая, терапия – сложный процесс. Я хочу вам помочь, а эта собака… Почему она на меня опять так смотрит?

– Кто знает?

– Да… – Доктор огляделся. – Я не очень люблю собак, если честно…

Герда заурчала животом. Доктор одеревенел.

– Не бойтесь, она не укусит, – успокоила я доктора.

– Я знаю, что не укусит, – самоуверенно сказал док. – Но она мне несколько… мешает. Мы так неплохо начали…

Герда урчала.

– У вас собакобоязнь? – уточнила я.

– Нет, не то чтобы. Она отвлекает.

– Герда! – позвала я.

Но Герда не шелохнулась, так и смотрела.

– Я же говорила – не слушается, – сказала я. – А я вам хотела про Ктулху как раз…

Доктор скрипнул зубами. И снова взялся за спички. В этот раз спичка горела как положено. Трюки со спичками меня действительно забавляли, наверное, доктор специальные изготовил, одни горят долго, другие нет, третьи… Прогрессивные методы современной психотерапии. Доктор непрост.

– Но вообще, в последнее время меня все меньше занимает этот Ктулху, – сказала я. – Ктулху – это пройденный этап, это мелко, я понимаю. Гимназически. Ну, разве что в ироничном смысле… Я другую пьесу сочинить хочу, я уже и название придумала. «Лакримоза и Феофан» называется. Вы знаете, что такое «Лакримоза»?

– Да… – неуверенно кивнул доктор. – В общих чертах. А Феофан?

– Феофан тут совсем ни при чем, он только для благозвучия, – отмахнулась я. – Я хочу выплеснуть свои эмоции на бумагу, это же правильно?

– Да, наверное…

Герда заурчала громче, доктор стал смещаться к окну.

– Вы у меня там тоже будете, – сообщила я. – Вы будете помогать героине выбраться из пасти безумия, но потерпите фиаско.

– Фиаско?

– Я не приемлю хеппи-эндов, – заявила я. – Только суровая правда жизни. Критический реализм, старик Белинский и все такое. Старик Белинский сжимает во гробе костлявые длани. Белинский и Феофан, короче. Знаете, я иду неведомыми доселе тропами…

– И что? – осторожно перебил меня доктор. – Каков же финал вашей пьесы?

– Лакримоза. Героиня, так и не сумев разобраться в своем внутреннем мире, поступает в школу прапорщиков. Доктор, разочарованный в своих врачебных возможностях, идет работать на рыбью ферму.

– Очень интересно… – доктор поежился. – Рыбья ферма, всегда мечтал, между прочим.

А то. Там тихо и все время вода журчит. Красота.

– Кроме того, у вас от нервного перенапряжения начинается псориаз, – добавила я.