Герда - стр. 29
Юля покривилась, а Саша вдруг спросила меня:
– А ты сам чем занимаешься?
– Я? Да ничем. Учусь в школе.
– Ну, это понятно. А еще?
– В каком смысле?
– В смысле по жизни? Интересы какие?
Я уже собирался ответить, но тут внезапно начался концерт, вдруг, как ядерная война, о которой так мечтает Юля. Обрушился сверху, заполонил собой все пространство между людьми, в каждом вдохе оказался рев усилителей, мне показалось, что он оказался даже у меня в голове.
На сцене объявился бородатый человек, которого встретили радостным воем. Человек поднял руку, и публика смолкла.
– Ну, привет, – сказал человек. – Снова вместе, снова… Не прошло и года, как мы вновь в вашем городе… Это ведь Бобруйск?
– Да, – завопили все вокруг. – Бобруйск.
– Совсем это не Бобруйск, – сказала Юля неприязненно.
– Так я и знал. Привет, Бобруйск! С вами…
Над Кукуем повисла еще более глубокая тишина.
– С вами…
Тишина стала пронзительней, в тишине кто-то рыгнул, и это выглядело органично.
– С вами… «Анаболик Бомберс».
Кукуй взорвался. В воздух поднялись десятки черных шариков, на сцену обрушился водопад мелочи, которую зрители кидали исполнителям, концерт начался.
– С вами Дрейк Пипуныров.
Дрейк разорвал на себе майку. Телосложения он был весьма специфического – имел крайне перекачанные грудные мышцы, которыми он безобразно дергал в такт музыке, и мимо музыки, и вообще. Вот и сейчас он выдал грудями заразительную трель, чем вызвал у меня приступ расслоения реальности.
Но народу понравилось. Сашка рассмеялась. Юлька, несмотря на свой рост, поднялась на цыпочки и выпучила глаза.
– Он что, правда Пипуныров? – спросила Сашка громко.
– Ага.
– Везет же людям с фамилиями, – усмехнулась Саша. – А вообще, герой, вона как ножками сучит.
– Это шведская фамилия на самом деле! – пояснил я. – В переводе означает «осиновый нос». Или «осиновый кол». Ее издревле присваивали шведским охотникам на нечисть, причем не простым, а из королевских родов! Пипуныров, он, можно сказать, скандинавский принц. Почти Гамлет. Слышали про такого?!
– Он пахана своего в ухо отравил! – ответила Юля.
– Зачет. – Я пожал Юле руку.
«Анаболики» грянули. Дрейк пустился выделывать всевозможные коленца, прыгал и кривлялся, омерзительно выворачивая конечности, очень в соответствии с репертуаром. Песня называлась «Поминки по Геккльбери».
– Что-то я слов не разбираю, – крикнула Саша на втором куплете. – Так и должно быть?!
– Да, – крикнул в ответ я. – Это же «Поминки по Геккльбери». Тут ни одного понятного слова.
– Почему?! – спросила Юля.
– Культура, – ответил я.
Саша и Юля посмотрели на меня не просто с интересом, но и с уважением.