Герцогиня - стр. 28
Он внимательно осмотрелся, выискивая тот нож, что торчал в груди убитой. Конечно, его могли подхватить и в доме – но точно также могли принести с собой, и тогда нож становился единственной путеводной ниточкой, способной указать дорогу в логово бандитов.
… Ножа нигде не было.
Максимус смел с печи горшки, и они с грохотом, выплескивая содержимое, обрушились на пол.
Как плохо-то.
Понадеялся на удачу, примчался черт знает куда – и все без толку.
Он вышел, уселся на крыльцо, прикрыв глаза, и стал дожидаться утра. Даже задремал к рассвету, снилось что-то очень приятное, но что – не запомнил. Едва забрезжил первый свет, Максимус поднялся и рванул к дому старухи, у которой побывал накануне.
Церемониться не стал. Пинком распахнул хлипкую дверь, навис над хлопающей спросонья глазами женщиной.
– Нож. Где нож, которым была убита Каппа?
– Черт тя побери, – выругалась бабка, – закопали мы его в огороде, как и положено, чтобы больше никому…
– Показывай, – процедил Максимус, чувствуя, как разливается внутри раскаленным оловом ярость.
Он – дурак.
Зачем столько ждал?
Надо было идти ночью, будить эту старуху, вытрясти из нее все подробности…
С другой стороны, искать, где был зарыт нож, ночью, в бескрайних огородах?..
– Ох-хо-хох, – кряхтя, старушенция поднялась с лежака, – так то ж не я его закапывала, добрый господин, то ж Мирка…
– Какая еще Мирка? Идем к ней…
Еще через час и за десять монет орудие убийства было добыто из-под земли рядом с грядкой огурцов. Копать пришлось довольно глубоко и Максимусу, потому что деревенские тетки наотрез отказались прикасаться к этой гадости.
***
Восток неба полыхал словно вскрытая рана. Деревня просыпалась. Очередной кошмар остался в прошлом. На новеньком, блестящем лакировкой автомобиле прибыл Посвященный из Приюта Ангелов, дабы провести ритуал предания Каппы земле. Он был совсем еще молодым мальчишкой. Глаза – как у теленка, темные, доверчивые и грустные. Лицо добродушно-округлое, присыпанное веснушками. Видно, что из низов парень. И ему совсем не шла светло-серая хламида до пят, традиционное одеяние Посвященных, в полах которой он то и дело путался.
Приглаживая буйные вихры цвета темной меди и смешно при этом вытягивая тощую шею, паренек окинул взглядом собравшихся во дворе Каппы. Максимус в тот же миг ощутил легкое, заинтересованное касание Дара, отвернулся – но Посвященный тут же подошел.
– Доброго утра, мистер…
– И вам того же, Узривший Лики, – Максимус улыбнулся мрачно, все еще вертя в руках перепачканный землей и засохшей кровью нож с узким, иззубренным лезвием.