Герцогиня - стр. 20
– Как же не трогать такую цыпу, – сказал он весело. Подмигнул Лине, – жаль, что одета. Вот ее и заберем, раз уж ничего у тебя нет.
– Не смейте! – Каппа, растрепанная, с дикими глазами, бросилась к Лине, упала на нее, закрывая собой.
Но ее отшвырнули, так легко, словно женщина ничего не весила.
– Не смейте! Вы поплатитесь!
И вдруг ее крики резко оборвались, сменившись страшным булькающим звуком.
– Ты, поднимайся, – Лину дернули за руки, стянули с лежанки, – идешь с нами, цыпленок.
– Гляди-ка, девка, а в штанах! – удивился кто-то.
– Может, и не девка?
– Так проверим! – ответил тот самый, чернявый, разворачивая Лину спиной к себе. Она взвизгнула, когда мужские лапищи стиснули ей грудь.
– Все, уходим, – прозвучало над ухом, – хватайте эту… и пошли, пошли!
Лину снова подхватили, перекидывая через плечо. Но она все-таки успела увидеть, что Каппа лежала неподвижно, вытянувшись во весь рост, а из груди торчала рукоять ножа. По белоснежному переднику расплывалось кровавое пятно.
И тут Лину словно током дернуло. Она замолотила кулаками по груди подонка, который тащил. Взвыла не своим голосом:
– Пустите! Отпустите, гады! Будьте прокляты!
– Заткни ее, – рявкнул кто-то рядом.
Лина больно ударилась о землю, ее швырнули лицом вниз. А потом на затылок обрушилась боль, и ее подхватило в мягкие объятия ничто.
***
Все до ужаса напоминало дежавю.
Снова невозможно открыть глаза.
Снова боль в голове и во всем теле.
И снова обрушившиеся ледяным водопадом воспоминания. Каппа, мертвая, лежит на земляном полу, взгляд замер в жуткой неподвижности…
Лина застонала невольно и открыла глаза. Надо было что-то предпринимать, куда-то бежать… И встретилась взглядом с рыжеволосой девицей, которая весьма недвусмысленно крутила в руке кинжал.
– Черт, – сказала та и поспешно спрятала оружие, – ты не вовремя очнулась. Так бы я тебя прирезала – и делу конец. А теперь, наверное, не смогу убить.
– А тебе я что плохого сделала? – с трудом вытолкнула Лина, едва ворочая непослушным еще языком.
– Так Ал на тебя глаз положил, – чистосердечно призналась рыжая особа, – мне это не слишком нравится.
– Мне тоже, – ох, и тяжело давались слова!
Облизав языком потрескавшиеся губы, Лина осторожно огляделась, стараясь не терять из виду рыжую. Хотя, пожелай та перерезать горло сопернице, все равно ничего бы не смогла сделать. Слабость, предательская слабость во всем теле… Руку поднять невообразимо тяжело, не говоря уж о том, чтобы отбиваться от здоровой и крепкой девахи.
Лина находилась в какой-то темной, провонявшей потом и грязью каморке. Освещало ее нечто, похожее на керосиновую лампу, только светило гораздо ярче, и копоти не было. Оконце – крошечное, такое, что свет почти не пробивался сквозь мутное стеклышко.