Герцогиня Чёрной Башни. Хроники Паэтты. Книга II - стр. 98

Так или иначе, но Бин ещё во время путешествия к Дайтелле обратил внимание, что никакой особенной роскоши в Палатие не заметно. Да, в Шинтане много богатых, помпезных домов, хватает и разодетых людей, но, кажется, их было не больше, чем в Латионе. Да и вообще богатые палатийцы не слишком-то кичились своим богатством.

Лэйто с презрением пояснял Бину, что те ряженые, что ходят по улицам, щеголяя шелками и самоцветами – в большинстве своём обычные нувориши, вырвавшиеся из грязи в князи и теперь пытающиеся подчеркнуть новый статус. Настоящие зажиточные люди чаще всего одевались скромно и неброско – минимум позолоты и камней, максимум практичности. «Золото не любит чужих глаз» – привёл сержант распространённую палатийскую поговорку.

Если же говорить о палатийских деревушках, то они, пожалуй, выглядели иной раз победнее латионских. Всё-таки климат здесь меньше способствовал земледелию. Зато местные пастбища были превосходны – пологие холмы, покрытые травой, выглядели весьма живописно.

Всё это Бин подмечал новым взглядом гораздо острее, чем по пути сюда. Теперь, когда к нему вернулась его настоящая память, он оценивал окружающее взглядом знатока, побывавшего практически везде. И ведь действительно –единственным государством Паэтты, в котором он не был, был Коррэй, но вряд ли это было таким уж досадным недочётом.

Обратный путь к Шинтану явно задался лучше, чем путь туда. Потому что туда ехал несколько испуганный (не станем лукавить), растерянный парень, считавший себя совершенно неопытным. Теперь же Бина словно подменили – даже лицо и осанка стали иными. Ему словно сняли повязку с глаз. Единственное, что омрачало его мысли – судьба Мэйлинн.

Бин никак не мог поверить, что та самая ненавидимая им Герцогиня Чёрной Башни – и есть Мэйлинн. Как это не вязалось со всем, что он знал и помнил о ней. Но, с другой стороны, он ведь сам видел, как почернела Башня тогда, во время этого страшного боя на Полумесяце. Боя, после которого наступило забвение.

Иной раз Бина охватывало такое отчаяние, что хотелось выть. Память о Мэйлинн – самое дорогое, священное, что было у него, оказалась растоптана теми новыми знаниями, что вывалила на его голову Дайтелла. Иногда Бину казалось, что он ненавидит Мэйлинн, презирает её за то, что она превратилась в чёрную колдунью. Но Бину было уже не двадцать, так что он лучше стал разбираться в себе и своих чувствах, поэтому он понимал, что это уязвлённая любовь проявляет себя подобным образом.

Хвала богам, рядом не было этого мерзкого рыжего Вилли. Бин был сейчас совсем не в том настроении, чтобы выслушивать его скабрёзные шутки и смотреть в вечно ухмыляющееся конопатое лицо. Да и остальные спутники Бина, кажется, не слишком-то скучали по своему товарищу, разве что Парк иногда вспоминал какие-то хохмы, связанные с их совместными похождениями. Но уж Лэйто, похоже, накрепко вычеркнул эту рыжую ходячую катастрофу из своей памяти.